Я тебя не отдам

Я испуганно смотрю на мужчину, делаю шаг назад и спотыкаюсь о конструктор Даши. Тихо вскрикиваю и оглядываюсь по сторонам, ища пути отступления. Марат ведь не просто так пришел, он хочет забрать мою дочь. Господи, только не это.

Давидов решительно двигается в мою сторону, бросает взгляд на рюкзак в моих руках.

— Отлично, ты уже собрана. Планы немного изменились. Жди меня здесь, я отвезу Дашу в одно надежное место, а потом вернусь за тобой.

— Что? – Все внутри меня холодеет от страха за дочь. – Я не отдам ее тебе. Нет-нет, даже не надейся, – в моем голосе появляются истеричные нотки.

— Кристина, не время для концертов. Все очень серьезно, и мне нужно время, чтобы придумать, как выйти из положения. Я хочу, чтобы вы были в безопасности.

— Я все знаю, — произношу надломленным голосом и расправляю плечи. С вызовом смотрю в глаза Марата и замечаю его растерянный и усталый взгляд.

— Ты о чем?

— Даша не твоя дочь. Ты просто используешь ее. Это… это так… — я не договариваю, просто не могу найти слова. Давидов же, пользуясь моей заминкой, резко преодолевает расстояние между нами, хватает меня за плечи, больно впиваясь пальцами в кожу.

— Крис, все не так. Совсем не так. Пожалуйста, доверься мне. Сейчас нет времени на длинные разговоры, но, как только мы будем в безопасном месте, я все тебе расскажу.

— Я уже поверила тебе, Марат, доверилась. И не один раз. И что в итоге? Ты собрался отдать Дашу какому-то психу в обмен на компанию, — захлебываюсь слезами, смотря в лицо мужчины. Душу раздирает на части. Больно. Как же больно. – Небось, посмеялся надо мной, да? Сделал из меня дурочку, затащил в постель, а в одно утро я бы проснулась и не обнаружила Дашу рядом…

— Кристин, — произносит на выдохе, с какой-то странной интонацией в голосе.

— Нет, не хочу тебя слышать! – вскрикиваю, вырываясь из его хватки. – Если все не так, то отпусти нас. Сейчас же. Мы уедем к родителям, отец защитит нас и позаботится.

Марат молчит. Его глаза бегают из стороны в сторону, между бровей залегла хмурая складка. Я с надеждой смотрю на него. Может, я и правда все не так поняла и он согласится на мое предложение?

— Нет. Вы остаетесь со мной. Это на несколько дней, — отрезает он, выбивая воздух из груди.

— Никуда мы не поедем. — Я подбегаю к кровати и закрываю ребенка своим телом.

— Кристина, – угрожающе надвигается он на меня, — не заставляй меня применять силу. Просто доверься. В последний раз, прошу. Гольдману все равно, какими путями решать проблему, а мне – нет. Я не хочу, чтобы вы пострадали. Я был не прав, признаюсь.

— Я не верю тебе, Марат, не верю, — заливаюсь слезами, чувствуя, как острые иголки больно впиваются в сердце. Потому что хочется, чтобы сказанное им было правдой, но сколько раз до этого он уже врал мне.

Давидов хмурится, окидывает комнату взглядом. Медленно закатывает рукава рубашки, играя на моих нервах. Я готова наброситься на него в любой момент, перегрызть глотку за дочь, не дать отобрать ее у меня. Я слежу за тем, как он подходит к креслу и берет поясок от моего халата. Пока до меня доходит, что он собирается сделать, его пальцы уже плотно сжимают  мои кисти, удерживая на месте. Пояс, словно канат, сжимает  мои руки в тиски.

 — Марат, нет, Марат, — умоляю я, когда он ловкими движениями привязывает меня к спинке кровати. Противостоять его силе я не в состоянии, как бы ни пыталась.

— Прости, Кристин, это для вашего же блага. Я вернусь быстро, о Даше позаботятся. И ты ошиблась, все же тест показал, что она моя дочь. — Он грустно улыбается, я же понимаю: врет. Обо всем врет.

 Марат наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, и я, пользуясь моментом, больно кусаю его за губу.

— Я не прощу тебе этого, не прощу. Ненавижу тебя! — успеваю крикнуть, прежде чем он засовывает мне в рот кляп, а после все, что мне остаётся, — наблюдать за тем, как он берет на руки мою дочь и скрывается вместе с ней за дверью.

Кажется, прежде, чем дверь в мою комнату отворяется вновь и на пороге появляется Марат, проходит целая вечность, но на деле всего минут десять, не больше. За это время я успеваю сотни раз проклясть мужчину, придумать изощренные пытки на случай, если он не скажет, куда увез мою дочь, и до крови разодрать запястья, в которые впился туго затянутый пояс моего халата.

Давидов выглядит так, словно это у него только что из-под носа украли собственную дочь, а я не хочу признаваться, где она. Руки в карманах, губы поджаты, взгляд тяжелый, поза напряженная. Я затихаю, стискивая зубы и не давая ему возможности увидеть мои слезы. Ненависть внутри меня пылает с новой силой, и если бы я не была привязана к кровати, то уже набросилась бы на Марата и без сожаления и угрызений совести со всей силой ударила бы по голове вазой.

В поле моего зрения появляется его обувь. Он нависает надо мной, несколько минут раздумывая о чем-то. Я бы отдала все на свете, чтобы именно в эту секунду прочитать его мысли. Марат тяжело вздыхает, его рука тянется ко мне и достает кляп изо рта. Я тяжело дышу, с ненавистью устремляя на него свой взгляд.