Я тебя не отдам

Я прохожусь по дому, заглядываю в каждую комнату и понимаю, что больше жить здесь я не буду. Дом, который был построен с любовью и на который возлагалось столько надежд, теперь для меня совершенно чужой.

Я не нахожу себе места до самого утра. Не могу уснуть, не могу есть, ничего не могу делать. От отца нет вестей и я начинаю волноваться. Сжимаю в руке телефон, боясь пропустить  его звонок. Он ведь обещал что к вечеру Даша будет со мной, но уже почти рассвет, а я все еще одна.

В десять за мной приезжают. Я еду на дачу показаний и безумно волнуюсь перед встречей с Маратом. Боюсь увидеть в его взгляде разочарование и безразличие. Боюсь, что все что с нами происходило там, в домике, всего лишь плод моего воображения. Руки дрожат всю дорогу, щеки горят от предвкушения встречи, я несколько раз смотрю на себя в зеркальце, боясь, что не понравлюсь ему.

Перед дверью в кабинет я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями, и наконец-то вхожу. Окидываю взглядом помещение и разочарованно замираю, не обнаружив Марата.

- Добрый день, Кристина, проходите. Я Денис Андреевич, а это Алексей Иванович, ваш адвокат. Все показания вы будете давать только в его присутствии. Так что не волнуйтесь, присаживайтесь.

- Здравствуйте. А… Марат где? – спрашиваю взволнованно, чувствуя на себе заинтересованные взгляды мужчин.

- Вы имеете ввиду Давидова?

- Да, я могу с ним увидеться?

Мужчины переглядываются. Денис Андреевич прочищает горло и произносит немного неуверенно:

- Это нужно обговорить с вашим отцом.

- Ладно, - соглашаюсь я, понимая что без него мне ничего не добиться. – Подождем тогда его.

- Давайте приступим пока к тому, зачем мы здесь все собрались. Я задам вам несколько вопросов, на что жду от вас четкого и ясного ответа. Хорошо?

— Конечно, — прочищаю горло, стараясь избавиться от надоедливой хрипоты.

— Начнем с самого начала. Итак, третьего января камеры зафиксировали как вас с дочерью похитили. Вытащили из собственного автомобиля и погрузили в черный «Гелендваген». Похитителем был Давидов Марат Григорьевич?

Я открываю рот, чтобы подтвердить сказанное следователем, но не произношу ни звука. Замолкаю. Глаза бегают из стороны в сторону. Я начинаю нервничать, губы пересыхают. Я медлю, не зная как быть. Чутье подсказывает, что мне стоит молчать. Если я расскажу сейчас все как есть, наверняка это пойдет не в пользу Марату.

- Нет, — выдавливаю из себя.

- Простите? – вопросительно приподнимает бровь мужчина, смотря на меня с недоумением.

- Все было не так, - уже более уверенно произношу я. – Понимаете, мы с Маратом были знакомы до этого. У нас… у нас общая дочь как выяснилось.

- Нет, не понимаю. У вас с ним был роман?

- Госпожа Аникина имеет ввиду, что Давидов появился из ниоткуда и начал утверждать, что ее приемная дочь его биологический ребенок, - вклинивается в разговор мой адвокат и я удивляюсь тому, насколько он осведомлен во всей этой ситуации.

- Именно так. У Марата есть враги, которые хотят прибрать к рукам весь его бизнес и это они похитили нас с дочерью у заправки, чтобы оказать на него давление. А Марат спас нас и спрятал. Поэтому я не совсем понимаю почему его держат за решеткой.

- На него поступили довольно-таки серьезные обвинения. Суд выберет ему меру пресечения. И мне казалось вы одна из пострадавших сторон.

— Вас дезинформировали. Есть ещё какие-то вопросы или я могу идти?

Следователь смотрит на меня с подозрением, медлит, стучит ручкой по столу и в конце концов кивает, недовольно поджимая губы.

— Безруков через час приедет, тогда и продолжим. Госпожа Аникина ещё не отошла от пережитого шока, чтобы вспомнить все события, — адвокат отца поднимает свой чемоданчик и выходит за мной. — Ваш отец будет недоволен, — мнется он рядом со мной.

— Мне все равно. Я сказала правду, — сажусь на скамейку в коридоре и складываю руки на коленях. Ещё целый час до приезда отца. Это время мне кажется целой вечностью сейчас.

— Если вы чего-то боитесь, скажите и все решится очень быстро. Или это из-за дочери? Вы думаете что если дадите показания против Марата, то никогда не увидите ее?

— Вам платят не за душевные разговоры. Не могли бы вы оставить меня одно? — спрашиваю с нажимом и выдыхаю, когда человек отца скрывается за углом. А я не собираюсь уходить. До тех пор пока не выпустят Марата либо не вернут мне дочь.

Даже в отделении полиции отец появляется в сопровождении охраны. В черном пальто и до блеска начищенных туфлях. Идеально выбрит, бодр, словно это не он вчера сел на хвост группе захвата, чтобы присутствовать на месте  спецоперации по моему спасению. На самом деле это было глупо с его стороны: он давно уже не молод, не в форме, да и не в его это компетенции. На минуту я представила, что и в самом деле находилась бы в плену, а мой отец, как самый настоящий супергерой, примчался бы меня вызволять. На моем лице появляется едва заметная улыбка: о таком родителе можно только мечтать.

— Кристина? Ты еще здесь? Я собирался заехать к тебе после разговора со следователем, — замечает меня он и останавливается, хмурясь.