Я тебя не отпущу…

Но татуаж до сих пор неплохо выглядит. Я его даже не корректировала ни разу.

Эх…

Плохо я на училку тяну… очень плохо…

И то, что внутри меня опять какая-то часть лишь хмыкает, приподнимая бровь, и качает головой, так это все глупости… главное не поддаваться. И думать о гордости!

Выхожу из ванной, и в этот же момент Антон входит в комнату, у него мокрые волосы, похоже он тоже где-то принимал душ. Ага, значит в одной из комнат еще есть ванная. Надеюсь, что на этом же этаже, не хотелось бы потом бегать к охране на второй этаж и вставать в очередь, чтобы принять душ.

Кажется, Антон заметил все мои ухищрения, и даже не скрывает ироничной улыбки. Странно, теперь я вижу его лицо, и воспринимаю совершенно по-другому. Сложно объяснить. Кажется, этот молодой красавчик больше не возбуждает меня. Я часто в интернете смотрела на разных красивых актеров, но они никогда не будили в мне фантазию и не заставляли возбуждаться. Вот и сейчас происходит тоже самое.

«Нет, с этим мужчиной, у меня секса точно не будет», — мысленно заключаю я, и уже более спокойнее берусь за предложенную Антоном руку.

Наивная…

Спускаемся в столовую молча, и словно влюбленная парочка, держимся за руки. Антон погружен в свои мысли, я же рассматриваю картины из янтаря, и старательно делаю вид, будто мне неприятно держать его за руку.

А картин в его доме очень много, даже слишком. И какие они все разные и красивые. Причем янтарь не только желтый, но и разноцветный. В зависимости от стиля помещения.

— Малая столовая? Есть еще больше? — не сдержавшись, с удивлением спрашиваю я, рассматривая комнату с серой-сиреневой отделкой, примерно квадратов в пятьдесят, может даже больше, на первом этаже.

— Малой называла её Полина, — почему-то с легкой грустью, усмехается Антон. — Она делала это для пафоса, чтобы гости удивлялись и думали, что существует еще и большая столовая. Она и меня отмуштровала, чтобы я говорил также. — Вздохнув он добавляет: — в общем, привычка, от которой я никак не могу избавиться.

Антон подводит меня к длинному накрытому на две персоны столу, и выдвигает один из стульев.

— Полина, это же жена твоего отца? — вспоминая я вслух, пока присаживаюсь за стол.

— Да, — кивает мужчина, обходит стол, и садится напротив меня, — эта квартира досталась мне по наследству, после смерти отца. Но я в ней практически вырос, и считаю её своей, так как жил здесь дольше, чем с матерью. Полина не хотела рожать детей, боялась испортить фигуру, и готова даже была обустроить мне личную комнату, чтобы я чаще бывал у них в гостях. И каждый раз напоминала отцу, когда он заикался о детях, что у него есть я.

— И из-за этого он завещал квартиру на тебя, а не на жену? — с удивлением спрашиваю я.

— Нет, завещания вообще не было, но Полина не стала претендовать на наследство. Её покровитель и любовник, ей этого не позволил, — кривит губы Антон.

Чувствуется, что ему не приятна эта тема, поэтому я решаю дальше помолчать, и автоматически, пока жую вкусное мясо, которое чуть ли не тает во рту, рассматриваю очередной янтарный шедевр, висящий на противоположной стене.

Это же копия «Девочки с персиками» Серова, только отделанная янтарем. Боже, а цвета… Как такое вообще возможно? Я присматриваюсь к одному из камешков, и понимаю, что он состоит из трех цветов.

— Страшно подумать, какая цена у этой красоты, — говорю я Антону, и тут же осекаю себя, потому что становится стыдно за своё неуместное любопытство.

Антон, не глядя на картину отвечает:

— Не знаю сколько это стоит, мать не стала выставлять её на продажу постеснялась, все же копия с Серова.

— Мать? — я приподнимаю одну бровь от удивления. — Так эту картину она делала? Твоя мама?

— Да, — отвечает Антон, но без гордости, так, словно его безусловный талант его матери совершенно не волнует. Если бы кто-то из моих близких делал такие шедевры, я бы, точно реагировала иначе.

— А те все картины, тоже она?

— Да, — коротко отвечает Антон, и без энтузиазма в голосе добавляет: — она постоянно, когда приходит, то дарит мне одну или две. Уже не знаю, куда их девать.

— А разве она их не продаёт?

— Продаёт, — кивает он. — После развода с отцом, у неё была сильная депрессия, и её психолог, которого нанял ей отец, посоветовал ей найти какое-нибудь хобби, чем-нибудь себя занять, чтобы не зацикливаться на разводе. Она много чем пыталась заниматься, но в итоге остановилась на поделках из янтаря. Потом в выставке в какой-то поучаствовала, отец посодействовал, — Антон опять хмыкает, на этот раз с какой-то толи злостью, толи грустью, я не могу понять, — и заняла первое место, а её картины стали пользоваться спросом, и она начала на этом зарабатывать.

— У твоей мамы бесспорный талант, — не скрывая восхищения говорю я.

Антон опять кривит губы, и даже глаза закатывает в потолок.

— Ага, а еще у неё талант, играть у меня на нервах, и плести интриги за моей спиной. Поэтому, когда познакомишься с ней, старайся по меньше откровенничать.