Я тебя не отпущу…

Сыну тогда было два года. И Лисовский, видимо, был не против, так как Вася уже тогда написал на Антона завещание, что он является единственным наследником, и в случае его смерти, все достанется только ему.

А я вообще тогда постоянно находилась под антидепрессантами, и подписала бумаги не глядя. А потом, когда мне стало лучше, появилась Полина.

— Да, — кивает Полина, — затем появилась я. И да, я точно так же, как и Катя, была безумно влюблена в Василия. Хотя уже позже поняла, что изначально, нужна ему была больше, как красивая глупая куколка, которая каждый раз тешила его непомерно раздутое эго, заглядывая ему в рот, ну еще более-менее вменяемая мать для Антона. Извини Кать, — она бросает виноватый взгляд на Екатерину, — это я Васю цитирую.

— Я понимаю, вполне в его стиле, — равнодушно говорит Екатерина.

— Ну да, это точно. Вася… есть Вася, — Полина грустно усмехается. — До знакомства со Стрельниковым, я мечтала стать детским психологом, училась в педагогическом в Калуге. Мы с ним столкнулась в деканате, я старостой группы была, пришла отметить посещаемость. Он там по каким-то своим делам к нашему декану приходил. Сразу флиртовать начал. Пригласил в ресторан. Я отказалась, у меня всегда много поклонников было, но уж кем-кем, а шлюхой я быть не хотела, и по ресторанам не шлялась. Видела я, что с мамой моей случилось, она тоже когда-то фотомоделью была, да только успевала из койки в койку прыгать, потом совсем затаскалась, с водки сгорела у меня на глазах. Я себе такой участи не желала, потому и к учебе относилась очень серьезно. Правда деньги на университет и еду были нужны, вот я и подрабатывала фотомоделью.

А Вася решил открыть сезон охоты, — она опять усмехается. — Прямо преследование устроил. Так романтично ухаживал. Цветами заваливал, дорогими подарками. Но я все равно не поддавалась. Подарки и цветы назад возвращала. Хоть и не скрою, мне его ухаживания понравились, я уж думала, что соглашусь с ним куда-нибудь сходить, да только в деканате мне одна знакомая сказала, что он командировочный, с каким-то расследованием приехал, так что скоро укатит в свою Москву, а меня забудет. Я серьезных отношений хотела, замуж, детей, все, как полагается, а не так, чтобы поматросил и бросил.

А тут меня позвали в городском конкурсе участвовать на «Мисс-Калуга». Мой фотограф Иван подсуетился. Он хороший мужик, гей, я потому с ним и работала, в трусы никогда залезть не пытался, и не только фотограф от бога, но еще и хороший менеджер. Он мне сразу сказал, что выиграть мне не светит, но показать себя покажу, так сказать засвечусь перед камерами, это тоже плюс в карму неплохой, фотографии мои подороже продать можно будет.

А на конкурсе Вася нарисовался, и сделал так, чтобы я выиграла. — она шумно выдыхает, вот только я так и не поняла, с горечью или облегчением, и пристально разглядывает свою уже пустую кружку из-под капучино. — И не только предложил съездить в Москву на Мисс-Россия, но еще и рассказал, что у него есть четырёхлетний сын, и ему нужна мама, и даже фото маленького Антона показал. Наверное, этим он меня и покорил. Не буду пересказывать всю нашу жизнь, — усмехается Полина. — Всяко было, по началу хорошо, Вася меня любил, по крайней мере мне так казалось. У него был очень сложный характер. Вот только я не знаю, что хуже, его нелюбовь или все же «любовь»?

— Слишком много ревности… — она с вздыхает, но не с горечью, а так словно это было уже слишком давно, и она давно ему всё простила. — И из-за этой ревности он превращался порой в настоящего зверя. Иногда я думала, что он меня убьет. Антон не знает всего этого, в нашей спальне стояла прекрасная шумоизоляция, да и жили мы на втором этаже, а Антон на третьем. А синяки я всегда тщательно прятала под слоем косметики, или длинными рукавами, а Вася не имел привычки закатывать мне скандалы, когда Антон был рядом. Для сына он был всегда авторитетом, и его образ самого лучшего, самого умного и вообще самого-самого, был не рушим. Мне же уже позже, когда Антон стал взрослым, всегда грозил, что если вздумаю, хоть слово сказать его сыну, то он и меня, как Катю упечет в психушку.

Я с ужасом перевожу взгляд на Екатерину, она же в ответ лишь пожимает плечами.

— Да, — кивает она. — Оказывается Вася специально довел меня второй раз до психоза, какими-то таблетками. Это я уже от Полины узнала.

Тем временем Полина продолжает свой рассказ:

— Да, как это не прискорбно, но связи у Васи имелись везде. Как-то раз он и рассказал, мне что, есть такие лекарства, которые вызывают психозы. Именно эти лекарства он подсыпал своей жене, когда она вернулась из клиники, чтобы вновь упрятать её туда уже с концами. Так как не желал её видеть. Вот и мне угрожал подсыпать нечто такое же, что я бы и сама не поняла, как превращаюсь в сумасшедшую. Это случилось, когда я пыталась от него первый раз уйти. Антону тогда было тринадцать лет. Но само-собой свой характер он проявил не сразу, первые два три года, у нас вообще была одна сплошная идиллия. А потом уже позже постепенно началось…