Я тебя не помню

— Такая твоя благодарность, да? В койку к нему прыгнула и на развод подала? Правильно говорят: сколько волка не корми, а он все в сторону леса смотрит. Только я не отдам ему тебя. Даже и не мечтай о подобном. Поняла?

— Я же изначально была против нашего брака и избегала тебя… Я боялась тебя и никогда не любила… Фактически ты занимался принуждением…

— А ты чем занималась? И что я в итоге получил? Чуть у меня проблемы замаячили на горизонте, сбежала от меня? Такая твоя благодарность за пять лет сытой и красивой жизни? Я вам дал с ребенком все! Каждый ваш каприз исполнял. И не было бы и в помине никакой Алисы в нашей жизни и других женщин, но разве от любви к камню возможно получить хоть каплю тепла? Я живой человек, Надя. Мне тоже ласки хочется. Я твоего отца вытащил из такой ямы, когда отец Шведова, считай, обанкротил вас и еще нескольких человек. Я был с тобой рядом, а не он! Где твой Шведов был все это время? Где, Надя? А когда ты и твоя дочь умирали у меня на руках?

— Ты специально это все говоришь. Я тебе не верю! И даже не удивлюсь, если это ты подставил отца, не оставив ему выбора, как принять все твои условия. Ты же купил меня, как вещь! Вот только у вещей часто не бывает души…

— Твой отец был слабаком, Надя. Он не только не смог дочь удержать в узде, но и бизнес просрал. А о Шведове ничего мне не сказал, потому что был трусом и побоялся, что я откажусь от тебя, а он останется нищим оборванцем.

— Глеб… Что ты наделал? Разве ты не понимаешь, как мне сейчас больно? Кто ее биологическая мать? Я хочу найти эту женщину!

— Тебе больно? А мне, по-твоему, нет? Ты мне в душу плюнула и сбежала. После всего, что я сделал для тебя?

— Господи… Ты же поил меня какой-то гадостью, обманывал все это время…

— Меня устраивало, что ты ничего не помнила о том, что было до аварии.

— Именно! Потому что я всегда была против нашего брака! Скажи, ты и в самом деле подменил детей?

— Да, подменил, — твердо произнес он. — И не жалею об этом. В тот день, когда мы повздорили, а у тебя открылось кровотечение, тебе становилось все хуже и хуже. Я боялся, что не довезу тебя до клиники и все время был на телефоне с твоим врачом. Она сказала вести тебя в ближайший роддом, не иначе ты скончаешься от кровопотери. В приемном покое вместе с тобой поступила какая-то ненормальная, она орала на всю больницу, чтобы из нее вытащили ребенка и даже не смели ей его показывать. Когда ты родила мертвую девочку у меня не возникло ни единого сомнения, чтобы поменять детей местами. Я представил, как приду к тебе и скажу, что ты потеряла дочь, вспомнил все эти дни реабилитации после аварии и предостережения врачей, что любой стресс негативно скажется на твоем состоянии и пожалел тебя. Но ни разу о том, что попросил медсестру поменять детей и бирки. Она получила деньги, а ты радость материнства. Мы вырастили хорошую дочь, а Дина оказалась так похожа на тебя! Ты меня благодарить должна, а не смотреть так, словно я совершил смертный грех. Где был Шведов в это время? Сидел в тюрьме, потому что хотел убить твоего отца! А я рядом был. И сейчас готов все простить. Одумайся, Надя. Это не тот человек, которому стоит доверять. Как только он получит свое, то тут же исчезнет из вашей жизни. Ему же только деньги нужны, а не ты и твоя дочь!

— Ты больной… Это тебе нужно лечиться, а не мне!

— Мне? — Глеб вдруг резко встал с места и схватил меня за шею двумя руками, а я громко взвизгнула от неожиданности. — Больной? Потому что безответно любил тебя все это время, пылинки с вас с ребенком сдувал, а мог вышвырнуть из своей жизни, но не сделал этого? — он сильнее сжал мою шею, будто собирался задушить меня.

— Отпусти… — мне казалось, что я лишусь чувств от боли, которую он причинял.

Конвоир, услышав шум, открыл дверь и тут же оттащил от меня Глеба.

— Никакого развода не будет. Я сделаю все, чтобы выйти отсюда, найти тебя и вернуть домой. Тебя и нашу дочь. И на него я найду управу, — услышала в спину его сдавленный голос.

Я выскочила из комнаты, и шатаясь, направилась на улицу, держась за шею. Легкие жгло, слезы лились из глаз, не прекращаясь. Я вывела Глеба на эмоции, услышала всю правду, но сама была близка к истерике и нервному срыву. Схватившись за опору, я стояла так какое-то время, пытаясь успокоиться, пока не почувствовала чьи-то руки на своих плечах.

— Какая глупая затея, — раздался позади голос Динара, а мои ноги подкосились.

Я бы упала на асфальт, но он поймал меня и прижал к стене, глядя недовольным взглядом мне в лицо. Опустил глаза к моей шее, на которой красовался кровоподтек и нахмурился еще больше.

— Зачем тебе это понадобилось, Надя? Ты в курсе, что Максим сейчас в бешенстве? А когда вернется и увидит эти следы на твоей шее, то может не сдержаться и наделать глупостей, ты об этом не подумала? В его положении только их и совершать…

— Как ты узнал, что я здесь? — прохрипела я, все еще не чувствуя ног.