Я тебя… никогда!

Первая влюблённость настигла меня в тот трогательно наивный период жизни, когда мальчишки в любой девочке видят сказочную фею. Мужское начало было в зачаточном состоянии.

С тех пор был пройден долгий путь синхронизации отношений, тонкой настройки храма любви, вхождения в состояние резонирующей гармонии.

Иной женщины я не познал.

Нужно было учиться жить отдельно от Вероники.

Одиночество тяготило.

Годы жизни в семейной команде требовали любым способом восстановить статус-кво, но вернуть Викторию не хватало мужества.

Холодный ум подсказывал, что чувственный опыт жене обязательно захочется повторить. Соблазнить женщину, которая по-настоящему любит, невозможно.

Где та трещина, с которой начал крошиться фундамент? Как избежать ошибок, если удастся довериться какой-либо женщине вновь?

Так или иначе, я стал ненавязчиво, но усердно искать возможность познакомиться, где только мог.

Описывать похождения начинающего любовника – занятие скучное: мне категорически не везло.

И всё же, и всё же.

Выглядела Анна не изысканно, но безупречно. В ней не было даже тени вульгарности, желания удивить женскими штучками, пустить пыль в глаза.

Общительная, но печальная, в значительной мере загадочная женщина, облик которой поражал скромностью. В ней удивительно сочетались робкая мягкость характера, неуверенность в себе, застенчивость, смирение и покорность с множеством талантов: Анюта на слух могла подобрать на гитаре любую мелодию, вдохновенно пела, контурными штрихами за пару минут делала в блокноте замечательные карандашные наброски, украшала великолепными самодельными вышивками и кружевами свою одежду, легко и непринуждённо исполняла зажигательные танцы, умела носить простую одежду так, что завидовали женщины, имеющие возможность одеваться от кутюр.

Внимания поклонников она получала в достатке, но практически не откликалась на ухаживания.

– Почему вы всегда один, – спросила однажды она, – неужели вам никто не нравится, даже я?

– Что вы, просто меня пугает настоящая женственность. Мужчины как ни странно существа застенчивые. Лично я  ужасно боюсь отказа.

– Пригласите меня на танец. Смелее.

– Не хочу показаться неуклюжим.

Анна достала из малюсенькой дамской сумочки блокнот, раскрыла.

– У вас прекрасная пластика. Смотрите. Как забавно вы отклоняете в танце голову, как бережно держите партнёршу за талию. У вас природное чувство ритма, поверьте. Приглашайте. Или стесняетесь?

– Подарите один из эскизов. На память.

– Сделаем иначе. С вас танец, с меня – полноценный портрет. Выбирайте, какой больше нравится.

– Выбрать затруднительно. Можно подумать?

– Вы про рисунок… или про танец?

– Давайте просто поговорим. Я – Евгений Борисович.

– Анна Леонидовна… Головина. Для друзей – Анюта.

– Тогда меня называйте Женя.

Так начался этот роман.

Сначала были случайные встречи, позже оба начали настойчиво искать уединённых свиданий.

Анюта хотела знать обо мне всё; о себе говорила неохотно.

Как прекрасны были бесконечно долгие часы, когда мы прогуливались по набережной или в парке. Тем для разговоров находилось невероятное множество.

Я был предельно изобретателен в фантазиях. Переживания, мечты и желания толпились в воображении, где я практически из ничего выстраивал воздушные замки изысканно расрашенных форм, в проект которых искусно вплетал тщетно сдерживаемые пикантные замыслы.

Парадокс, но перед свиданием я тщательно вымокал в ароматической ванне, надевал новые трусы, детально подбирал антураж, хотя, даже спустя месяц с момента знакомства, мы с Анной ни разу не целовались, обязательно покупал цветочек с учётом возможного цвета её наряда.

Прикосновения к миниатюрной ладони прожигали меня насквозь, но я был терпелив.

Возвращаясь в прошлое, с удивлением обнаружил, что с Вероникой первый шаг всегда делала она.

Меня устраивал неспешный темп событий, но хотелось большего.

В момент, когда давление эмоций, усиленных галлюцинациями и избыточной фантазией, дошло до предельно допустимых значений, Анна неожиданно пригласила меня в гости, видно боялась передержать.

Не представляете, что я чувствовал. Это был фейерверк ослепительных эффектов, сдержать проявление которых было попросту невозможно.

Мечтать о любви ночь напролёт в тридцать лет, занятие несколько странное, особенно, если учесть пять лет счастливого брака со всеми предоставляемыми этим статусом фенечками и плюшками.

Возможно, Анюта была целомудренной и невинной, об этом я ничего не знал, чего нельзя сказать обо мне, мужчине, несколько изумительно трепетных лет ежедневно наслаждавшимся интимными запахами любимой супруги, дерзко проникавшим во все без исключения женские тайны.

Было стыдно грезить в подобном ключе с участием Анны, но природа предпочитала поступать иначе: нескромные, но сладкие видения рвали мою плоть на части, предвкушая обязательный триумф, хотя рассчитывать на удачное стечение обстоятельств было опрометчиво: в моральных качествах любимой я мог убедиться неоднократно.

– Волнуюсь, – прошептала еле слышно Анюта, принимая из моих рук букет и шампанское, так решительно я поступила впервые.