Я тебя… никогда!

– Тебе об этом лучше не знать.

– То-то и оно. Ладно, в душ передумал, целоваться, пить и закусывать тоже. Гони искусителя к чёртовой матери, пока зверь окончательно не проснулся. Я на созвоне. Спасибо, что ты есть!

Во сне я ласкал её упругую грудь, целовал вишнёвые губы, погружался в податливую плоть. Сложно, ох как сложно обмануть физиологию.

Но что делать, когда внутри поселилась любовь.

Лекарство от импотенции

В который раз Серёжкин день проснулся не с той ноги, не с той женщиной, не в той кровати.

Обещал ведь себе, клялся – к Людмиле Анатольевне ни ногой… и вот опять.

В голове гудело, на душе скребли кошки. На обозримом пространстве не наблюдалось трусов, а бегать перед этой женщиной, посетившей сей мудрёный мир на десять лет раньше его, голышом, он ужасно стеснялся.

Людмила спала на спине, как всегда без одеяла, аппетитно развалив ядрёные груди и соблазнительные, несмотря на зрелый возраст, мраморной белизны бёдра в глубинных прожилках, выставив напоказ пикантный прицел с рыжим кустом на перекрестье.

Мимолётный взгляд на сдобное тело и мягкий животик мгновенно привёл в действие гидравлический механизм поршневой группы, ответственной за размножение.

Каждый раз, когда жена устраивала скандал или вендетту, Сергей просыпался в этой квартире, не в состоянии вспомнить, как в неё попал.

Людмила зашевелилась, сонная сграбастала Серёгу в охапку, придавила ногой.

– Я спешу, – неуверенно возразил он, но было поздно: пряный запах похоти занозой вонзился в покорный под натиском тестостерона мозг, возбуждая цепь необратимых реакций.

– Ты бы хоть звонил, малыш, – ласково упрекнула бывшая учительница, – прежде чем прийти. Всякое может случиться. Я женщина свободная. Самому ведь не понравится, если застанешь кого.

– Я не хотел…

– Не выдумывай. Ещё как хотел. Прилетел, глазюками сверкнул, набросился как коршун на перепелицу. Так мял всю ноченьку, думала – не выживу. Любый мой! Почему ты так поздно родился.

– Людмила Анатольевна, мне без того стыдно. Вы это… не ждите меня… больше не приду.

– Восемь лет этот бред слышу. Поначалу расстраивалась, плакала. Теперь привыкла. Никуда от меня не денешься. Я про тебя всё знаю. Вторник и пятница – день супружеского единства, если не накосячишь чего. Думаешь, не знаю, почему вчера вломился ко мне без предупреждения? Опять не дала.

– Не, ну почему… просто я…

– Просто ты мужчина. А она… она мать твоих детей, хозяйка… по твоей инициативе больше никто. Могут, правда, быть варианты. Большинство семейных – выживальщики, объединённые имуществом, детьми, немудрёными ритуалами и избытком сокровенных интимных  тайн. Это поначалу милым чудится дивная явь, загадочная и волнующая, плеск прибоя, журчание ручейка, потому, что проникают в те миры, где не ступала нога построннего, где чудеса на сверхскоростях полыхают в зарницах радуг и молний, где останавливается время и исчезает понятие “потом”. Спустя годы вход в парк волшебных аттракционов закрывается на переучёт, жизнь становится неторопливой, монотонной, скучной. Хорошо, когда есть, кому в нужное русло процесс направить, а если нет… сам понимаешь.

– Всё у меня нормально. Сам куда нужно чего надо направлю.

– С моей помощью, юноша. Любая сложная система время от времени даёт сбой. У оператора или статиста глаз замыливается. Ошибок он не замечает. Для обнаружения и исправления недоразумений и небрежностей существуют корректоры, аудиторы, адвокаты, чудо моё в ангельских пёрышках. Я для тебя – вот это всё, включая скорую интимную помощь, в одном так сказать красиво оформленном флаконе.

– Сказал же, больше не приду. Вы уволены, Людмила Анатольевна.

– Дослушай до конца, торопыга. Если у тебя есть амортизатор, обеспечивающий устойчивость функционирования системы, думаешь, жена не позаботилась внести в нестабильную конструкцию адаптирующие  модификации?

– Вечно всё усложняете. Чтобы понять, переводчик нужен. Какие к чёрту модификации?

– Принципиальные, малыш. В основном позитивной направленности. Например, вариатор, регулирующий пикантные напряжения, связанные с основным инстинктом. Для тугодумов – лю-бов-ник.

– Ха, глупости! Чтобы Светка – любовника… не смеши мои коленки. У неё постоянно голова болит, нет настроения, мешают дети и вообще, она ещё до рождения устала, от меня в особенности.

– Именно так, Сергей Константинович, именно! Причина всех женских отмазок – недоё… неудовлетворённость, короче. И не смотри на меня так, словно стакан касторки выпил. Это сермяжная правда. Могу со всей ответственностью заверить, что толстеют люди исключительно от голода, потому, что жратвы много, а того, что организму действительно необходимо, нет. Законы бытия неизменны. Для любви те же, что для финансов и в математике.

– Но у тебя-то никогда голова не болит.