Я тебя выдумала

– Это ты сейчас так говоришь. – Мама помахала у меня перед носом ножом в мыльной пене. – А чем займешься, если не поступишь?

Я уронила ложку.

– Какого черта, мама? Ты хочешь, чтобы я поступила, или нет?

– Придержи язык! – рассердилась она и вернулась к мытью посуды. Я поежилась и снова склонилась над супом. Скрипичная музыка внезапно прекратилась. Из коридора послышался топот маленьких ножек, и руки Чарли обвили меня. Это было так внезапно, что я чуть не свалилась со стула. Она была маленького роста для своего возраста, но вполне могла вдарить кулаком, словно кувалдой.

– Привет, Чарли!

– Привет! – Она говорила неразборчиво – ее рот тыкался мне в рубашку.

Я оторвала от себя сестру и встала, не забыв прихватить сумку.

– Я иду в свою комнату.

– Чтобы в десять свет был выключен, – строго сказала мама.

– Да, и ко всему прочему мне нужна школьная форма.

Она хлопнула себя мокрой рукой по лбу. Струйка воды побежала по лицу.

– Совсем забыла! Директор говорил мне об этом. Сколько она стоит?

– Подумать только, семьдесят долларов. Смешнее не придумаешь – и все это за эмблему школы на нагрудном кармане.

Мама повернулась и посмотрела на меня жалобно-жалобно. Мы были не так уж бедны, чтобы потратить семьдесят долларов на необходимую мне вещь, но она не могла не укорить меня хотя бы взглядом, чтобы я почувствовала себя просто ужасно.

– Я возьму у уборщика запасной комплект, – быстро сказала я. – Проблем с этим не будет.

– Ладно, – расслабилась она. – Я уже приготовила тебе одежду на завтра, утром наденешь ее, а днем принесешь в сумке.

– Ага.

Я вышла из кухни и пошла по коридору в глубь дома, Чарли путалась у меня под ногами. И непрерывно лепетала о мелодии, которую разучивала, о мамином грибном супе и о том, как ей хочется поскорее оказаться в школе, в старших классах.

Она ворвалась в мою комнату прежде, чем я успела захлопнуть дверь перед ее носом. Мне было необходимо убедиться, что даже в комнате, где я проспала семнадцать лет, в месте, которое было знакомо мне лучше, чем любое другое место на земле, нет ничего непредсказуемого.

– Ну, на что это похоже? – Чарли плюхнулась на мою кровать и натянула на голову одеяло. Поднявшийся поток воздуха встрепенул прикрепленные к стене постеры. Артефакты на полках угрожающе громыхнули.

– Осторожно, Чарли. Разобьешь что-нибудь – будешь платить. – Открыв верхний ящик шкафа, я вынула пару чулок в полоску и нашла за ними свою заначку суперклея, запрятанную с особой тщательностью, – ведь мама могла подумать, что я его нюхаю. Я положила клей на тумбочку, чтобы не забыть взять с собой завтра утром. – Не знаю. Школа как школа. – Я сгребла в кучу одежду, оставленную мамой на краю кровати, и кинула ее на пол. Вот уже семнадцать лет она подбирает за мной одежду. А я ведь шизофреничка, а не чертова инвалидка.

– Но какая она, эта школа?

Чарли можно было понять. Ее нога никогда не ступала в настоящую школу.

– Школа похожа на школу. Я сидела в кабинетах, слушала учителей и выполняла задания, которые они давали.

– А другие ребята там были? – не унималась Чарли.

– Да, Чарли, там полно других учеников.

– Они дискриминировали тебя, потому что ты новенькая? – Дискриминировали. Вот оно. Чарли произнесла слово недели. Каждую неделю у моей сестренки появлялось новое слово, которое она употребляет при любой возможности. На этот раз это было дискриминировать. На прошлой неделе – попирать. А еще неделей раньше дефенстрировать – этому слову научила ее я. Мысль о том, как наша мама реагирует на подобные слова, произносимые Чарли, заставила меня улыбнуться.

– Мама опять разрешила тебе смотреть диснеевский канал? – Я рыскала в шкафу в поисках пижамы.

– Ну… Они не поют за обедом?

– Не-а.

– О. – Одеяло упало с ее головы, обнажив прямые, красные, как кетчуп, волосы и огромные голубые глаза. Чарли достала из кармана черную шахматную фигуру и засунула себе в рот. Она с четырех лет вечно что-то жевала. – Ты познакомилась с кем-нибудь клевым?

– Дай определение слову клевый.

– Чего тут определять? Клевый, и все.

– В общем-то нет. Я познакомилась и с приятными людьми, и с глупыми, и с абсолютными ничтожествами, но клевые мне не попадались.

Чарли сделала глубокий выдох, ее голубые глаза стали величиной с тарелки, а шахматная фигура выпала изо рта.

– А ты встретила родственную душу? Такое обычно происходит в первый день занятий. Правильно я говорю?

– О боже, Чарли, она снова разрешила тебе читать! И ты сразу уткнулась в раздел о паранормальном, так?

Чарли надулась и скрестила руки на груди.

– Нет. Оказывается, настоящая школа отличается от школы из телесериала.

– Жизнь в реальности вообще не такая, как в телевизоре, Чарли. – Я поспешила расстроить сестру.

Но тут она приуныла, и я пожалела, что разрушила ее иллюзии. Она никогда не пойдет в школу. Мама перестала учить меня на дому по одной-единственной причине: врач настояла на том, что мне будет лучше среди сверстников.