Я — Темур, властитель вселенной

Я не думаю, чтобы в мире существовал город, красивее чем Кеш. Центральная улица моего города настолько широка, что от одного его края до другого насчитывается пятьдесят заръов и по ней плечом к плечу может проехать одновременно двадцать пять всадников. Несмотря на то, что в мире нет города, так же красивого как Кеш, несмотря на мой тамошний дворец, красивейший в мире, я не оставался в нем дольше, чем на неделю, потому что не хотел нарушать свой обет и впасть в праздность и покой. Я знал, что если предам себя праздности и покою, найдется личность, которая победит меня так же, как я побеждал многочисленных правителей, ставших рабами покоя и утех. Жизнь устроена так, что всякий, кто возлюбил покой и посвящает все свое время утехам и наслаждению, будет повержен и испытает горечь и унижение. По этой причине, пробыв две недели в Кеше я, покинув его, двинулся в степь, проводя свое дальнейшее время в военном лагере, среди воинов и их начальников, осуществляя меры по подготовке войска к походу на Хиндустан.

В Хиндустан я мог попасть по одной из двух дорог: одна вела через Хорасан и Забулестан, другая — через Кабулестан и Гур. Дорога через Хорасан и Забулестан была маловодной, пройдя дальше Бирдженда, войско столкнулось бы с полным отсутствием воды. Тогда как путь через Кабулестан и Гур изобиловал водой и нигде войску не грозила нехватка воды. Я уже упоминал, что конное войско в большей степени, чем пешее, нуждается в воде, потому что один конь способен выпить воду, в количестве, которого хватило-бы на тридцать — сорок человек.

Путь через Забулестан и Хорасан пролегал по плоской равнинной местности и мои конники могли бы быстро покрыть его, тогда как путь через Кабулестан в некоторых местностях из-за наличия гор выглядел труднопроходимым.

Тем не менее я предпочел путь через Кабулестан, поскольку знал, что идя по нему, я не буду испытывать нужду в воде и был намерен дойдя до Тура, взять с собой в поход на Хиндустан Эбдала Гильзайи и часть его войска.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Убийство Шейха Умара в Фарсе

За два дня до моего выступления в Бадахшан, откуда я намеревался попасть в Кабулистан и затем в Хиндустан, я получил ужасную весть. Имея во всех странах посты голубиной почты, я располагаю возможностью раньше всех узнавать о происходящих в мире событиях и можно сказать, что я всегда ведаю обо всём, что каждодневно происходит в подвластных мне странах. Итак, почтовые голуби принесли мне весть о том, что в Фарсе убили моего сына — Шейха Умара. Я не был опечален, получив весть о смерти сына, для такого человека как я смерть настолько обыденна, что даже весть о смерти сына меня не сможет опечалить, меня лишь возмутило одно — как смели убить человека, являющегося моим сыном! Как явствовало из краткого послания, переданного с помощью почтового голубя, в Фарсе, поблизости от Шираза, есть Долина нарциссов, называемая так из-за большого количества этих цветов, растущих там.

Шейх Умар отправился на охоту в ту долину, где на него и его спутников напала отряд неких людей, и он был убит. Убийцы были из племен Фарса, но в письме не указывалось, какого именно, представители которого осмелились убить моего сына. Автор письма, калантар (наместник) Шираза, уроженец Ташкента, далее сообщал, что после убийства Шейха Умара повсюду происходят волнения и нет сомнений в том, что племена Фарса могут предпринять попытку напасть и взять Шираз. Калантар писал, что будет тому противодействовать насколько хватит его сил и возможностей, но для недопущения еще большего ухудшения обстановки, он советовал прислать в Фарс дополнительное войско. В очередной раз, в результате интриги, которой я не ожидал, пришлось менять решение, ибо было понятно, что мне сейчас важнее попасть в Фарс чем в Хиндустан. Если бы я хотел идти в Фарс через Рей и Исфаган, путь был бы более далеким. Необходимо было идти через Хорасан и Йезд, то есть, дорогой, которая из-за маловодья была тяжкой для войска. В Мавераннахре вместо себя я оставил Миран Шаха, в свое время назначенного мной правителем Фарса и которого до последнего времени заменял там Шейх Умар. Сам я, во главе семидесятитысячного войска выступил в поход.