Я — Темур, властитель вселенной

Мой сын сказал: «Алашар, комендант крепости Мират говорил то же самое, однако был схвачен и мой отец из великодушия сохранил его жизнь». Картар сказал: «Не говори мне о великодушии своего отца. Ливень спас жизнь Алашара, а не великодушие Амира Тимура». Саъад Ваккас ответил: «После того как разразился ливень и погас огонь, мой отец все же мог казнить Алашара, но не сделал того. Не делай этого и ты, откажись от намерения лишить меня жизни, чтобы сохранить свою, когда попадешь в руки моего отца». Картар сказал: «Я не попаду в руки твоего отца, потому что уверен в том, что не стану его пленником, поэтому я лишу тебя жизни». Мой сын, запрокинув голову и выставив вперед свое горло, сказал: «Тогда скорее отрежь мне голову».

Картар ответил: «Я не стану отрезать тебе голову, потому что не хочу отделять ее от тела». Мой сын спросил: «Тогда каким образом ты хочешь убить меня?» Картар ответил: «Распорю твою грудь и выну из нее твое сердце». Мой сын сказал: «Картар, не подвергай меня мучениям». Тот ответил: «Я не собираюсь подвергать тебя мукам. Я имею в виду не отделять твою голову от тела потому, чтобы можно было после твоей смерти снять с тебя кожу и набить ее соломой, для этого и надо, чтобы твоя голова оставалась на месте. Здешние палачи настолько искусно умеют сдирать кожу, что когда затем ее набьют соломой, можно подумать, что это не мертвец, а просто спящий человек».

Затем комендант Луни приказал рассечь Саъаду Виккасу грудь и вынуть его сердце. Когда взрезали его грудь, мой сын, не выдержав, закричал от боли, а затем голос того отважного юноши умолк навсегда. Картар и после смерти не оставил тело моего сына в покое, как обещал, он отдал его палачам, чтобы те содрали с него кожу и набили её соломой. Тело его похоронили вместе с другими погибшими.

(Тимурленг в данном своем повествовании не вдается в детали о собственном жестокосердии, не описывает в подробностях массовые казни людей, о том как их жгли заживо, сдирали с них кожу. Безжалостный поступок Картара в отношении его сына Саъада Ваккаса был следствием безжалостного отношения самого Тимурленга к местному населению. И хотя Тимурленг здесь не описывает кровопролитий, устроенных им самим, тем не менее, по некоторым его замечаниям можно понять, что он сам достаточно жестокий человек — Марсель Брион).

Крепость Джумба, в отличии от крепостей Мират и Луни, расположенных на вершинах холмов, находилась посреди долины. Джумба на хинди означает «змея». При строительстве Джумбы обнаружили, что местность та изобилует змеями, поневоле возведение той крепости затянулось на несколько лет, пока змеи не покинули то место и стало возможным заложить его фундамент. О закладке фундамента крепости также ходили слухи, что для его устройства рыли землю так глубоко, пока не прошли два водоносных слоя. Поскольку в тех местах первый слой воды располагался на глубине двадцати заръов, а второй — на глубине сорока-пятидесяти, то на основании тех слухов можно было заключить, что высота фундамента той крепости составляет пятьдесят заръов.

Поскольку людям свойственно преувеличивать и слухи зачастую бывают далеки от действительности, я догадывался, что такие сведения о фундаменте неверны, на словах легко рыть ров глубиной в пятьдесят заръов, не говоря о том, что делать такое нет необходимости, роют обычно на глубину, достаточную для устройства фундамента.

Поэтому я шел, не придавая значения вышеупомянутым слухам, пока не дошел до той крепости. Достигнув ее, я обнаружил нечто более удивительное, чем слухи о высоте ее фундамента, а именно то, что все защитники той крепости были женщины. Мне такое казалось невероятным и я был уверен, что воины находятся в той крепости вместе со своими женами и детьми, живущими там постоянно, однако после первого же дня стоянки у ее стен, я установил, что действительно, в том укреплении находятся одни лишь женщины. Они собрались на гребне стены возле одной из башен, перекликались с теми, что находились на другой, иногда слышался женский визг. Ни одного мужчины не было видно между ними, у женщин в руках не было видно копий или сабель. Поскольку я не допускал и мысли, что они могут быть невооруженны, то подумал, что они просто не сочли нужным захватить с собой оружие выходя на гребень стены. Крепость была опоясана рвом, в котором не было воды, однако имелся относительно отвесный вал и мои конники не могли пройти тот ров, чтобы попасть на противоположную сторону, мост через него был разрушен.