Я — Темур, властитель вселенной

Когда мы подошли к той степи, солнце уже садилось. В это время поступило донесение от Нуха Бадахшани о том, что он видит некий военный стан (т. е. лагерь), в следующем донесении он сообщал, что стан тот весьма велик, что говорит о многочисленности расположившегося в нём войска. Предвидя, что наутро будет сражение, я расположился лагерем на берегу одного из рукавов реки Кизил Ирмак и сказал военачальникам, чтобы войско ложилось спать пораньше, чтобы полнее отдохнуть и проснуться полным сил на рассвете следующего дня.

Учитывая близость врага, я окружил лагерь тройным кольцом караулов, велев военачальникам зорко следить и прислушиваться к тому, что происходит в окрестностях, чтобы нас не застали врасплох внезапной ночной атакой.

Я не располагал сведениями о вооружении в войске Йилдирима Баязида, не ведал численности его. Поэтому я поручил Токату взять группу опытных воинов, подобраться ближе к лагерю Йилдирима Баязида, захватить и привести нескольких вражеских воинов или, по возможности, их старших, от которых я мог бы получить необходимые сведения о войске правителя Рума. Токат отправился на задание и вернулся после полуночи, выяснилось, что он потерял пятерых убитыми: оказалось, что враг был начеку и его невозможно было застать врасплох.

Бдительность противника говорила о том, что наутро нам предстоит тяжелый бой. В ту ночь я по нескольку раз выходил наружу из шатра, прислушиваясь к окрестностям, не было слышно, однако, ни звука, кругом было темно. Звезды сверкали на небесах, мысленно обратившись к ним, я сказал: «Может случиться, что завтра вы увидите мой бездыханный труп, валяющийся на поле битвы, но вы должны знать, смерти я не боюсь, знаю, что все бренное становится ее добычей и всякий, кто приходит в этот мир, должен умереть и не стоит уходить из этого мира, преисполненным страха».

Когда забрезжил рассвет, я совершил омовение на берегу ручья, прочел намаз, после чего велел разбудить войско. Вскоре лагерь зашевелился, просыпаясь ото сна. Однако к звукам пробуждающегося лагеря примешались еще какие-то, прислушавшись, я понял, что это звуки какой-то мелодии.

Вскоре я понял, что музыка та доноситься со стороны лагеря властителя Рума, создавая настрой перед предстоящим сражением. (Имеются ввиду боевой оркестр и военная музыка, традиционные для войска Йилдирима Баязида, что были внове для Тимура. — Марсель Брион).

Мы стремительно свернули лагерь и приготовились к битве. Каждый из отрядов занял отведенное ему место в обширной и плоской ангорской степи. В их числе находились и метатели кувшинов с пороховыми зарядами, которых я подготовил загодя еще прошлой ночью. Я дивился неопытности Йилдирима Баязида — и чего это он избрал для битвы такую плоскую и обширную степь, зная при этом, что все мое войско состоит из конницы, для которой идеально подходит ровная местность. Конница мало эффективна в горной местности, где не может развернуться для сражения, тогда как ровная степь ей предоставляет свободу маневра вплоть до возможности захода в тыл противника.

Когда началось сражение я понял, что эти мои размышления оказались незрелыми, что напрасно счел неопытным Йилдирима Баязида, ибо выбрал он то место для того, чтобы успешнее использовать свои боевые колесницы. В тот момент я понял, что именно обширная степь является той засадой, которой я опасался, я полагал, что правитель Рума постарается завлечь меня с войском в узкое ущелье или глубокую впадину, чтобы удобнее было покончить с нами. Он же завлек меня в широкую Ангорскую степь, чтобы суметь пустить в ход свои смертоносные колесницы против моего войска. Когда колесницы двинулись на нас, я заметил, что вражеское войско выстроилось в виде дуги или полумесяца. И когда края этого полумесяца стали стремительно двигаться в обход флангов моего войска, я понял, что противник замыслил взять нас в кольцо еще с первых минут сражения.