Я — Темур, властитель вселенной

Стрелы, которыми седоки колесниц осыпали наших воинов, доставляли им немало хлопот, однако, несмотря на значительные потери, нам удалось в тот день остановить страшные повозки. В тот день нам стало ясно, что основную ставку Йилдирим Баязид делал на свои колесницы, стоило их вывести из строя, как его воины вынуждены были сражаться пешими, а кавалерии у него было маловато, в этом случае мы легко могли одержать победу.

Кроме того, мне в тот день впервые пришлось сражаться с воинами-нэсрани (т. е. христианами), до того мне не доводилось иметь с ними дела. Я понял, что это христиане из выкриков: «О Ишу!», «О Йухан!», которые они издавали в ходе сражения. Я еще не понимал значения тех возгласов, лишь к вечеру, покинув поле боя, чтобы взглянуть на положение дел в лагере, я спросил привлеченных к работе жителей-турков, что означают те слова. Они пояснили, что то были христиане, на языке которых «Ишу» означает «Иисус», а «Йухан» — «Яхья» (Иоанн). Стало ясно, что часть подданных Йилдирима Баязида являются нэсрани-христианами, и он послал в сражение и этих людей.

Таков был первый день сражения с Йилдиримом Баязидом, в котором я не принял личного участия, ибо обстановка и необходимость управления ходом битвы заняли все мое время, не дав возможности самому ввязаться в бой. В тот день мои мысли были заняты тем, как остановить и обезвредить смертоносные колесницы, впервые для этой цели были применены веревочные арканы, набрасываемые на серповидные лезвия, выдвинутые впереди повозки, петля при этом захлестывалась так быстро, что острая часть лезвия не успевала коснуться веревки и разрезать ее. Конец аркана был привязан к луке седла нашего воина, и хотя сила тяги лошадей колесницы и тащила за собой упиравшегося всадника и лошадь, все же движение колесницы замедлялось, что давало возможность другим поражать лошадей колесницы, вынуждая ее к остановке.

Всюду, где пешие воины правителя Рума лишались поддержки своих колесниц, их удавалось легко уничтожить, из чего мы ясно поняли — уничтожая колесницы, мы уверенно одержим победу.

Мы продолжали биться до самого захода. Я мог бы прекратить битву раньше и отвести войско в лагерь, однако я хотел дать возможность получше подготовить и укрепить его дополнительно.

Чтобы подготовить порох в количестве, достаточном для уничтожения всех вражеских колесниц, нам требовалось по крайней мере два дня для его просушки. Погода стояла теплая и порох высыхал быстро, зимой и осенью, в холодную погоду, на это уходило больше времени.

Нам требовалось находиться в лагере не больше двух дней для подготовки пороха в необходимом количестве и потому следовало подготовиться к тому, чтобы выдержать там осаду.

Меня не беспокоил вопрос с обеспечением воды, ибо река Кизил Ирмак находилась вблизи, к востоку от лагеря. Но корма для лошадей было мало и я велел собрать необходимое количество корма и продовольствия из окрестных деревень, привлекая жителей для их перевозки.

К заходу солнца я оторвался от противника и войско возвратилось в лагерь, туда же перенесли раненных для перевязки и оказания им помощи, мы не сумели собрать останки своих для захоронения.

Не прошло и двух часов после наступления ночи, как с поля битвы начал доноситься вой гиен, я понял, что те начали пожирать трупы павших.

Я был почти уверен, что в ту ночь враг предпримет атаку, но вместо этого мне передали, что к лагерю подошел посланец от Йилдирима Баязида, который хочет переговорить со мной. Я велел завязать ему глаза, чтобы он не мог узреть обстановку внутри лагеря и привести его ко мне. Когда его ввели в мой шатер, я велел развязать ему глаза и спросил его по-тюркски, кто он и с каким делом пришел? Тот представился как военачальник в звании туман-баши. (Пояснение «туман-баши» командовал десятью тысячами воинов и это звание приравнивается должности командира дивизии — Переводчик).

Затем он вручил мне письменное послание, которое, как я увидел, было написано на персидском языке. (Персидский язык был языком международного общения в странах Средней и Западной Азии и Йилдирим Баязид также владел им. — Марсель Брион).

В послании Йилдирим Баязид, обращаясь ко мне как к «Тимур-беку», писал следующее: «Твои огненные кувшины, на которые ты, как мне кажется, сильно полагался, сегодня, как видишь, не причинили мне особого вреда, в результате, ты вынужден был в страхе бежать с поля битвы и укрыться в своем лагере. Поэтому, будет лучше, если ты завтра на рассвете отправишься назад тем же путем, что и пришел, ибо завтра против тебя будет пущено в ход еще большее число колесниц и войско твое будет уничтожено».