Я твой день в октябре

– Идите уж. Вон в ту комнату. Советы давать и критиковать вы знаете как, -

тёща слегка дёрнулась.– Вы мужчины. Поэтому мы вас не водим за ручку.

А Надя – домашняя булочка. Её надо вести.

– Лёха тогда зачем? – то ли просто спросил, то ли подколол мать Андрей. – Лёхе тогда гувернантку надо нанять. Готовить ему будет, стирать, убирать. Ну, там, ещё что-нибудь. Комплексное обслуживание, короче. А Надюха пусть только книжки по английскому листает.

Они поднялись, попрощались.

– Домой мы пошли. Вас слушать нет удовольствия. И ты, мам, не права.

Они ушли. Игнат Ефимович закрыл за ними дверь и тоже скрылся в своей комнате. Через пять минут в дверь позвонили. Это пришли четыре девушки из обкомовской столовой. Посуду мыть, убирать, порядок наводить.

Лариса Степановна позвала молодоженов в свою спальню. Там было тихо.

– Вот я же на вас не обижаюсь, что вы нас обманули с беременностью, – она села на маленький бархатный диван напротив трюмо. – А могла бы. Так ты, Алексей, гонор свой придержи. Мы помрем – катитесь дальше сами. А пока я живая – за дочерью буду ухаживать. Я мать. Вот родите своё дитя, поймёте, что есть такое – любовь к ребёнку. Она всепоглощающа и слепа. Пока я жива, а дочь моя студентка беспомощная в жизни, я буду курировать её правильный курс движения.

– Приехали, – сел на кровать Лёха. – А я тогда тут каким боком вообще? Ребенка сделать и всё? Это моя эпизодическая роль?

– Лёша! – воскликнула жена и дернула его за рукав. – Остановись, Алексей!

– И то верно, – тёща поднялась и поправила перед трюмо коралловые тонкие бусы.– Брачная ночь первая у вас была не раз уже. Так что ты, Алексей, иди домой. Поздно уже. Родители не спят. Ждут. А завтра и послезавтра мы Надю перевезём. Поживёте пока у вас.

– А потом у вас. А потом опять у нас, – Лёха поцеловал жену и пошел в прихожую. Взял сумку свою спортивную, где лежали трико, майка и кеды. Он её вчера принёс. Думал в них переодеться когда начнут уборку делать.

Открыл дверь, спустился на первый этаж. Переоделся в спортивное, а свадебную красоту затолкал как попало в сумку и побежал домой.

– Ну? – спросил батя.

– Как там всё закончилось? – обняла его мама.

– Да, блин, не хуже, чем три моих прошлых свадьбы, – мрачно сказал Алексей Малович. – Пойду я спать. Устал, наверное.

– Давай, отдыхай, – подтолкнул его отец. – Завтра жена твоя приедет? Или отдельно жить будете?

– Коля! – ущипнула отца мама Людмила Сергеевна. Добрейшая душа.– У них продумано всё.

Лёха пошел в свою комнату, сел как всегда на подоконник, закурил. Сидел, дымил и вдруг из черного стекла, из темноты далёкой и глубокой воткнулась в его сознание непонятно кем пущенная стрелой прямо в голову догадка.

– Любовь любовью. А жить тебе, парень, как ты хочешь, не дадут. Даже не мылься.

– Кто это говорит? – крикнул Лёха в форточку, понимая, что всё от безумства. И голос извне. И крик его в темноту.

Кончался день. А жизнь Лёхина, которую всего час назад ломали об колено, другая жизнь, не его, чужая, непонятная, не им управляемая и ведущая неизвестно куда, завтра, к ужасу его, только начинается.

Но так казалось ему вечером и ночью. Курил, думал, не заметил как переполз на кровать и сразу же исчез для всего живого и мертвого до утра. А проснулся новым человеком. Женатым, счастливым. Как будто уже и не помнился ему трёп дешевый, оскорбительный, на лестничной клетке с важными инструкторами да шишками повыше из обкома и горкома партии. И вроде бы даже не душила его психику да волю тёща вчера. Да и свадьба была как свадьба. Смурная, правда. Но настоящая.

– Алексей! – мама услышала, как он соскочил с кровати и начал отжиматься от пола. – Я на работу побежала. Папа к семи уехал на автовокзал. В командировку поехал дня на три.

Лёха вышел, поцеловал маму в щёку.

– Надю привезут вечером. А шмотки все, бельё постельное, кровать и шкаф закинут сюда часам к двенадцати. Ты дома будь, хорошо? И, главное, не давай тёще ничего выкидывать из моего старого. Особенно следи, чтобы секретер остался. А то она вчера такие слюни распустила насчёт полного обновления жилья, чтобы дочери культурно тут жилось. Чтобы всё новенькое было и солидное. Шарахнутая дама на полголовы! Еле утерся от слюней. Душит своей значительностью и властью над всем живым, как Господь бог. В которого, слава богу, мы не верим. Договорились, ма? Я к тёте Панне забегу с утра, потом на тренировку. После неё к ребятам знакомым – на пять минут. В институте нас на сегодня освободили с Надькой. В понедельник теперь пойдём. А я с ребятишками парой слов перекинусь – и на репетицию в Дом учителя. И так три прогона пропустил из-за свадьбы. А у нас концерт первого октября в ДК «Химик». Всё. Программу доложил.

– А Лариса Степановна тоже будет мебель возить? – удивилась мама.

– Не только возить, – Лёха развеселился. – Она всё тут местами поменяет, как положено в приличных домах. В нашей, конечно, комнате. В зал и вашу спальню вряд ли сунется. Хотя… и за этим следи. Но особенно стой насмерть против выкидывания любимого секретера, магнитофона и картинок моих на стене. Я за них грамоты получал на выставках.