Я. Ты. Мы. Они

Вечер провожу с парнями, которые в кое-то веке никуда не убежали. Пытаю всех по очереди, пока Дамир не признается, что «они помогали семье друга переезжать». Какой семье, какого друга мне так никто и не смог объяснить. Я уже не на шутку волноваться начинаю, воображая самые криминальные варианты.

Отпрыски, конечно, убеждают, что все будет хорошо, и никуда они не влипли. Можно подумать, что они бы мне в этом признались.

Ближе к шести Саша приводит дочерей. И в доме сразу как-то становиться заметно громче. Парни вываливают в коридор пообщаться с отцом. А я ловлю девочек и отправляю их в ванную. Минут через десять, обнаруживаю, что Саша все еще у нас и о чем-то переговаривается со Стасом и Дамиром.

И тогда я решаюсь. Правда, перед этим хорошенько наступив всей своей гордости на горло.

— Саш, ужинать с нами будешь?

Они все втроем с удивлением смотрят на меня. Можно подумать, что я какая-то мегера.

Закатываю глаза.

Зато Сашка осторожно улыбается. Робко так. Я даже не сразу понимаю это. Что? Чернов? Робко? Да эти два явления рядом друг друга в жизни в глаза не знали.

— Саш? — кажется, наше молчание затянулось.

— Да, с удовольствием.

— Разувайся тогда, и руки мыть, — командую я им, как до этого давала указания девочкам.

Нет, еще одного «сыночка» мне не надо. От этого я смущаюсь и скрываюсь на кухне. Кир помогает накрывать на стол. Счастливый и радостный.

— Ты чего такой сияющий? — интересуюсь у него.

— Папа с нами ужинать будет, — Кирилл говорит медленно, словно подбирая слова. Боятся они меня сегодня все что ли?

— Соскучился?

— Да нет, мы с ним… — начинает сын, а потом осекается, и быстро тараторит совершенно не то, что хотел сказать. — Ой, то есть да, соскучился.

— Кирюш, а что вы там с ним?

— Ничего.

— Кирилл?! — я смотрю на него своим фирменным «расскалывающим» взглядом. На старших он уже не действует, но Кир еще пока поддается моему внушению.

— Ну, мы с ним просто почти каждый день виделись.

— Когда? — глупо уточняю я.

— Ну на этой неделе… На прошлой.

— А что, папа в Москву не улетает?

— Не знаю…

— Кирюш?

— Ну честно не знаю. Он не говорил.

— А почему ты мне не сказал, что с папой встречаешься?

Сын мнется.

— Ты бы расстроилась.

— Это он так сказал?

— Нет, это я так решил. Просто, вы с ним… ну, вы… Все сложно в общем у вас.

Какая точная формулировка, все сложно у вас.

— Кир, я совсем не против вашего общения с папой. Наоборот это очень правильно. Он же твой папа. Давай, ты… — тут я немного мнусь, принимая правильное решение. — В общем, ты можешь у меня не отпрашиваться, когда идешь к нему, просто предупреждай, чтобы я знала, где ты, и не волновалась.

Ребенок заметно расслабляется. Ладно, с одной потеряшкой разобрались. А остальные-то где бродят? Может тоже с Сашей? А почему тот не в Москве? Отпуск опять взял?

Ужин проходит вполне мирно. Дети что-то все время щебечут, спорят, болтают, заполняя собой каждую минутку нашего пребывания за столом. Кажется, они тоже устали от неловких пауз, которые в последнее время повисали между нами, когда собирались всей семьей.

Семьей. Самой смешно. Опять куча вопросов проносится в моей голове. Главный из которых — «А что же сейчас представляет из себя моя семья?».

Периодически ловлю на себе Сашин взгляд, иногда наши глаза даже встречаются, и каждый раз внутри меня что-то замирает.

Ужин затягивается, дети не торопятся расходиться по своим комнатам. Зато меня нехило так колбасит от всей этой семейности и идильности. Зря я Сашу попросила остаться, только лишних надежд всем понадавала.

Спустя час все темы для разговор, наконец-то, исчерпаны, и я начинаю разгонять детей по квартире, напоминая, что кому-то завтра в школу.

Кухня медленно, но верно опустела. И я могу заняться посудой. Начинаю убирать со стола, когда появляется Саша и молча присоединяется к моему занятию. Не то чтобы это странно, раньше у нас с ним не было четкого разделения домашних обязанностей, занимались всем по мере возможностей. Но это было так давно. В общем, это все-таки странно.

Включаю воду в раковине.

— Я вымою, — перехватывая тарелку из моих рук, настаивает Чернов.

Смотрю на него с подозрением.

— Задобрить пытаешься?

— А у меня получается? — с улыбкой на губах спрашивает он.

— Не особо…

— Значит, не пытаюсь. Просто это честно. Ты ужин готовила, значит убирать кому-то другому.

— У меня Стас для этого есть.

Саша вопросительно поднимает бровь.

— Давняя история. Он у нас теперь главный по тарелочкам. Трудотерапия после той пьянки.

— И как? Исправляется?

— Больше не в чем таком замечен не был… Вот только, Саш, — аккуратно начинаю я. — Парни где-то вечерами стали пропадать. Я волнуюсь, как бы чего не натворили.

— Не натворят, — уверенно заявляет он. И я убеждаюсь в том, что их исчезновения как-то связаны с ним.

— Откуда такая уверенность?

— Просто… знаю. Они же у нас с мозгами, — выкручивается Саша, делая вид, что полностью поглощен тарелками.