Я. Ты. Мы. Они

Мне сегодня хорошо как никогда. Особенно здесь на кухне, с посудой и нашими разговорами. Пока вся страна готовится встречать бой курантов, я наслаждаюсь чувством «нормальной» жизни.

— А что у вас с Сашей? — с загадочным видом спрашивает меня Алена.

— А что у нас с Сашей? — не понимаю я. Подруга смотрит на меня выжидающе, будто подталкивая меня к чему-то. — Сын у нас с ним.

— Да это понятно, а дальше что?

— Дальше его вырастить надо, — меня начинает смущать направление разговора.

— Быстрицкая, не тупи. Я не об этом сейчас. Что лично между тобой и Сашкой-то?

— Да нет ничего толком. Я живу своей жизнью, он своей. Встречаемся каждый вечер, да и то уже не каждый день. У него же сейчас зачеты были, потом сессия.

— И тебя это устраивает? Ну что он вот так вот набегами в твоей жизни…

Я не знаю, что ответить. Но своих сомнений Аленке показывать не хочется, ей же только дай повод за что-то уцепиться.

— Вполне. Он мог вообще от нас отказаться со Стасом…

— Не мог. Плохо же ты знаешь, Сань, моего брата… Он хоть порой и идиот, но вполне такой порядочный. Ну в смысле не порядочный идиот, а просто порядочный.

— Я поняла…

Алена думает, что делает лучше, пытается показать брата с лучшей стороны. Вот только для меня ее слова имеют совсем другое значение. Да, Сашка, порядочный… Но тогда не означает ли это, что он с нами только из-за чувства долга? Потому что однажды сделал ребенка одной глупой и наивной девчонке?

Я никогда особо не задумывалась о природе наших отношений, у них не было конкретного названия, и меня это вполне устраивало. Я знала точно, что могу положиться на Сашку в любой момент, и он меня не подведет. Один из немногих, кого я слышала в самые тяжелые минуты отчаянья. Он заботился обо мне, разговаривал со мной, понимал меня. И главное, что для меня это было чем-то естественным. Но что, если он делал это все, потому что… был порядочным?

И вот от этого стало тошно.

— Эй, Сань, ты о чем задумывалась?

— Стаса надо идти укладывать спать.

— Так еще Новый год-то не встретили.

— Ему спать пора…

Алена пытается еще со мной поспорить, но я уже спешу уйти из кухни, которая в одно мгновение становится тесной. В дверях как раз сталкиваюсь с Сашей.

— Эй, девчонки, пора за стол… — я прохожу рядом с ним, по инерции хорошенько толкнув его в плечо. — Ай, Сань, ты чего толкаешься?

Но я не отвечаю. Забираю сына у родственников, и, несмотря на их протесты, иду укладывать его спать. А потом упорно делаю вид, что уснула вместе с ним.

После этого разговора проходит неделя. У меня каникулы, а у Саши впервые затишье после первого семестра, поэтому он почти все время торчит у нас. Что порядком меня бесит. Стараюсь гнать от себя мысли о его «порядочности», но все равно никак не могу с ними совладать. Чувствую себя преданной и обманутой. Хотя вот что изменилось? Ничего же… Стаса же он любит? Вижу, что любит. Иначе бы у него так глаза не горели при встрече с сыном. А мотивы общения со мной не должны играть никакой роли. Я убеждаю себя в этом из раза в раз, но никак не могу успокоиться. С Сашкой держусь крайне холодно и отрешенно. И это не наша обыденная игра, где я сначала сопротивляюсь, а потом, подобно загипнотизированному кролику, иду за ним хоть на край света. Чернов это видит, но никак не может понять перемены, произошедшие со мной.

— Сань, все в порядке?

— Да.

— Ты уверена?

— Да.

И все, дальше одна ледяная стена.

Мама тоже это замечает, но молчит, только смотрит на меня с укором.

А потом Сашка все-таки не выдерживает.

— Людмила Владимировна, Сергей Петрович, посмотрите за Стасом! — просит он моих родителей, хватая меня за руку. — Мы сейчас вернемся.

И тащит меня в сторону прихожей. Я пытаюсь выдернуть руку, но Сашка только сильнее сжимает свои пальцы.

— Одевайся!

— С чего это вдруг?!

— Одевайся, кому сказал, поговорить надо.

— Никуда я с тобой не пойду.

Он резко вздыхает, а потом одним резким движением перекидывает меня через свое плечо и выносит в подъезд. Я с возмущением бью его ладонями по спине, пытаюсь пнуть, но он это игнорирует. Поднимается на один лестничный пролет и ставит меня на холодный бетон.

— Жди, сейчас тапки принесу, — и действительно, возвращается в квартиру, обувается сам и приносит мне большие папины тапочки. Хочу послать его куда-нибудь подальше с его тапками, но потом все-таки обуваю их, холодно.

Интересно, почему мы с ним так любим закатывать сцены на лестничной площадке? Соседей, что ли, веселить нравится.

— Саня, что, черт возьми, происходит?

— А что, черт возьми, происходит? — передразниваю я его. Ужасная привычка, знаю, но никак не могу ее перебороть.

Сашка и так злится, а тут еще я выкобениваюсь. Ему бы сейчас стукнуть меня, но он каким-то чудом сдерживается, лишь отступает на одну ступеньку вниз, чтобы быть со мной одного роста.

— Ты почему в последние дни такая?

— Какая? Не нравится что-то, так не приходи, я тебя не держу! — в моем голосе появляются первые истерические нотки.

— Ты чего вдруг остервозилась? Я тебя обидел чем-то?

— Ты? Нет, что ты. Как Александр Чернов может кого-то обидеть, он же весь такой порядочный! — тараторю я с раздражением.