Я убью тебя нежно или киллер со стажем!

Как бы я не упиралась и не отнекивалась, старичок был непреклонен. Вбив себе в голову, что я должна научиться готовить, меня начали муштровать. Целых три дня подряд он пытался научить меня хоть чему-то самому простому, но, увы и ах. У меня все валилось из рук. Первым потерпел фиаско суп под названием «Минестроне», ну что сложного скажете вы приготовить суп?! Да ничего главное не перепутать дозу с чечевицей не пересолить и, ко всем чертям, не превратить суп в малоприятную мамалыгу. В которой, невозможно отличить морковь от грибов и бобовых. Но, как говорится, это полбеды. В первый день, такую оплошность мне спустили с рук, а вот на второй, когда вышло тоже самое Иосиф задумался. Даже стоя рядом со мной и тщательно отмеряя ингредиенты, он не мог понять как, ну вот как можно испоганить такой простой рецепт, превратив его в невесть что?! Я держалась как могла. Мы с ним готовили все самое простое, цыплёнка под названием «Пармезан», «Ризотто», «Спагетти», из всего этого более менее получились спагетти и то я их переварила, но в остальном есть было можно и, в крайнем случае, от голодной смерти не умрем. После того как он понял, что с готовкой я на «да, да, войдите, я сам открою» он отстал, но решил взяться учить меня печь. Булочки, пирожки, круассаны, различные запеканки, всё выходило из-под печи дубовым. Ну как дубовым? То, что должно быть изнеженно-воздушным, не поднималось и имело такой вид, словно я на тесте и ингредиентах отплясывала джигу-дрыгу. Пирожки, которые должны быть румяными, мягкими, с золотистой корочкой, были словно резиновые, ну это когда вы жуете и жуете, и жуете, и думаете да что ж такое, какого лешего с этим тестом не так?! Мы даже пробовали печь пиццу, элементарное, самое простое, да только тесто вышло слишком тонким, начинка плыла и валилась со всех сторон, а само тесто, словно год валялось в пустыне, загорая. Вот так и пролетели четыре дня подряд. А на пятый, когда моему терпению пришел конец, от того что Иосиф решил запечь цыплёнка в духовке, точнее он это дело поручил мне, я услышала, как к нам подъехала машина. Не особо заботясь как я выгляжу, после того как пересылала муку, отряхнула наспех руки, смахнула с лица пряди и понеслась на улицу.

С одной единственной мыслью «приехал». Выбежав на крыльцо, увидела еле открытую дверь водительского сиденья. Кирилл не спешил выходить, испугавшись не на шутку, сломя голову побежала к машине. Распахнув дверь, задохнулась от увиденного. Вся куртка была пропитанна кровью, а Кирилл, мой милый, мой любимый, сидел откинув голову на сиденье и не подавал признаков жизни. Мертвецки белая кожа, с обескровленными губами. Господи, закрыла рукой рот, не давая волю истерики. Взяла его за запястье, проверяя пульс, есть живой. Похлопала по щекам, приводя его в чувство, смотрела в поблекшие глаза, без прежнего огонька и задора.

— Кирилл, боже, Кирюша, родной мой, давай нужно зайти в дом.

Еле вытащила его из машины. Перекинув себе на плечо руку обвисшую плетью, потащила чуть перебирающего ногами мужчину в дом. А там кое-как взобравшись по ступеням, позвала Иосифа. И уже вместе мы затащили его на кухню. Иосиф шустренко притащил откуда-то нашатырь и водил перед носом у Кирилла, не давая ему отключится. В то время, как я аккуратно разрезала футболку. Зрелище открывшееся, было не для слабонервных, сглотнув тошнотворный комок, трясущимися руками выжала полотенце и протёрла текущую из под повязки кровь. Разрезав пропитанную кровью повязку, задышала чаще. Кирилл застонал, чуть живой, еле шевеля губами прошептал:

— Пуля внутри, нужно вытащить. Вытащи её Вита!