Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы

Конечно «бомонд» весь на ушах, ведь я скинув этих дармоедов с гособеспечения, заставил их заниматься чем-то полезным. А то ведь написав пару дерьмовых книжонок, можно было вступить в «Союз писателей СССР» и до конца дней своих ничего не делать, сидя на твёрдой зарплате.

И это касалось всех прочих «творческих» личностей и, особенно учёных мужей.

Сейчас же, «как пишется – так и кушается»!

Доход писателя зависит от тиража, а тот в свою очередь – от читательского интереса.

Существует, конечно, «подушка безопасности» в виде профсоюза писателей…

Но опять же: это – совсем другое дело!

 

Что же касается «растущего напряжения»…

То пусть пока болтают – я даже дал распоряжение Начальнику «Главного управления безопасности» - комиссару 3-го ранга Льву Влодзимирскому, никого не трогать за разговоры.

Но приглядывать, чтоб разговоры не переформатировались в заговоры.

Потом, уже по весне, в стране будет введено чрезвычайно положение связанное с Продолженной советско-финской войной и не угомонившихся «говорунов», будут в принудительном порядке отправлять заниматься общественно-полезным трудом на свежем воздухе.… Затем – уже большая война с Германией, во время которой будет вообще не до разговоров. Ну а там – стерпится слюбится и, такой порядок станет уже традиционным.

 

***

Конечно же, те – «ночные» раздумья, никуда не делись…

От уже решённого вопроса «кто виноват», я перешёл к вопросу «что делать» и, вот тут-то - «завис», как деревянные счёты от введённой перфокарты.

Как-то мне приснились жирные опарыши в синих штанах – которых я травил дихлофосом, а они ползали и с умными видом бухтели что-то про рубежи, дислокацию, диспозицию и оккупацию…

Проснувшись я сказал себе:

- Сон в руку!

И решил было разобраться с этой проблемой «а-ля XIX партсъезд»: под каким-нибудь предлогом собрать до кучи всех генералов и командиров званием выше капитана на какую-нибудь конференцию и, оптом травануть всех их фосгеном… Или ипритом… Иль ещё какой гадостью «массового поражения» из арсеналов химических войск РККА.

Там этого «добра» хватает!

Не только своим генералам хватит, но ещё и чужим останется – если напросятся.

 

Уже было потянулся за телефонной трубкой, чтоб позвонить товарища чекистам и озадачить тех «химическим» решением «генеральной» проблемы, как вдруг догадавшись пощупать лоб Реципиента:

«Так, так, так… По ходу у этого дохляка опять высокая температура, надо срочно принять прописанные доктором пилюли».

Слабым голосом умирающего леблядя, сиплю:

- Валентина Васильевна!

Та, как будто под дверью стояла:

- Что опять?

Слабым голосом:

- Головка бобо…

- Ох, ты моё горе… Счас дам что-нибудь, потерпи.

 

***

Это был видимо кризис, после которого стало заметно отпускать. Денька через три дня организм Реципиента выкарабкался, температура спала…

Естественно за время болезни изрядно информационно оголодав, как только начал что-то соображать, первым делом тут же взялся за прессу.

А в советских газетах того периода, было что почитать!

Лев Захарович Мехлис – Председатель «Информбюро при СНК СССР», трудился не покладая рук - переформатируя общественное мнение страны.

В центральной советской прессе – в газетах «Правда», «Известия», «Труд» и так далее шёл процесс так называемой «демонизации» польской военщины. Свидетелей её военных преступлений 1919-1922-х годов оказалось на удивление много, вот например:

«…В сопровождении упирающейся сестры со сбитой набок косынкой и в разорванном халате в палату, гремя саблями, входят, слегка покачиваясь, два щеголеватых, свежевыбритых офицера.

— Кто здесь коммунисты?

Сестра тихо, но настойчиво отвечает, что все коммунисты вчера выписаны и отступили вместе с воинскими частями.

— Врешь… — и тут последовало длинное оскорбительное ругательство, подкрепленное ударом в лицо.

Началось поголовное избиение больных.

— Встать, скурве сыне!.. Защелю зараз, холеро!.. — прерывало стоны избиваемых и плач сестры…

…— Вставать, вшисцы! Вставать скорее, холеры! — раздается на всю палату зычный голос сержанта.

Больные испуганно подымаются с коек, на ходу запахивая халаты.

Я не могу этого сделать. Сестра дрожащими руками накидывает на меня больничное одеяние и помогает встать на ноги. Я падаю на пол и на четвереньках доползаю к дверям.