Я, Великий И Ужасный (СИ)

Гокурегуй вышел во внутренний двор. Тагор держался справа от зиц-председателя, я с парой "макак" чуть позади. Посланец наместника отделился от сопровождения и начал достаточно чисто и чётко (по крайней мере, мне было понятно почти всё и на вохейском) зачитывать по памяти надиктованное вышестоящим руководством. Но тузтец всё равно переводил.

"Высокородный Шиншой-Тушха, Уста, Глаза, Уши и Десница Повелителя Четырёх Берегов Тишпшок-Шшивоя, оповещает почтенного Гокурегуя, посланника повелительницы острова Пеу Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы, что ожидает его со свитой в своём дворце завтра в середине третьей стражи. Сказал сотник дворцовой стражи Хапок-Тушха".

В отличие от папуасов, у которых день не очень определённо делился на "утро", "до полудня", "жару" или "полдень", "после полудня", "вечер" и ночь", цивилизованные народы этого мира подразделяли их несколько подробнее: пять "страж", отсчитывающихся от самого глухого времени суток (в привычной мне системе измерения времени, наверное, час или два ночи), которые в свою очередь разбивались ещё на пять не то "колоколов", не то "гонгов". Если честно, не знаю, чем там именно отбивались временные промежутки внутри "страж" в разных концах города, но шуму было много: как начинали колотить в начале каждого "гонга", так добрых десять минут звенело на разные лады. К озвученной в сообщении середине третьей стражи, когда солнце заходит за горизонт, как раз дневная жара спадает. Ну, в сезон дождей, конечно, не так актуально, но именно это время считается наилучшим для серьёзных разговоров.

"Также высокородный Шиншой-Тушха велел передать, что почтенный Гокурегуй и его свита имеют право свободно носить любое имеющееся у них оружие во всех частях славного города Цхолтум" - продолжил представитель наместника, сопроводив свои слова вручением нашему зиц-председателю свитка. Хонец несколько растерянно взял в руки свёрнутый в трубку кусок выделанной кожи. Тагор пришёл ему на помощь, развернув документ, и начал переводить: в общем-то, повторялось там то, что вохеец только что озвучил. Потом прирученный "дикий гусь" добавил, обращаясь к стоящим вокруг зевакам: "Несите сюда мешки с запрещённым оружием". Через несколько минут притащили опечатанные "контейнеры". Хапок-Тушха с весьма торжественным видом самолично сломал печати, извлёк луки и копья и сноровисто нанёс имеющимся у него штампом на них оттиски ярко-красного цвета. Окончив свою работу, он пояснил что-то, обращаясь к Тагору. Тот передал слова сотника: "Новые знаки на нашем оружии скажут городским или портовым стражникам, что его обладатели - почётные гости Уст, Глаз, Ушей и Десницы Повелителя Четырёх Берегов в Цхолтуме, Икутне и Кутикутне. Это не только даёт право свободно ходить с ним по городу, но и обеспечит почтительное отношение со стороны и воинов, и жителей".

Остаток дня посвятили подготовке к завтрашнему приёму: надраивали бронзу мечей, топоров, кинжалов и копий, но основной упор по распоряжению тузтца был сделан на доспехах. Чирак-Шудай изготовил всего полдюжины лёгких панцирей, защищающих грудь и спину - и все они достались свите посланника. "Макаки" не очень жаловали стесняющие движения "жестянки", так что всю дорогу они пролежали в тюках. Но теперь моим орлам придётся обряжаться. Примеряющие и подгоняющие доспехи бойцы стали объектом всеобщего внимания. Среди моряков, доселе видевших эти штуковины только на городских стражниках, нашлось до фига экспериментаторов, решивших испытать блестящие пластины на прочность - прямо на живых манекенах. Пара сломанных ножей из блестящего чёрным вулканического камня только раззадорила публику - в ход уже готовы были пустить бронзовые клинки. Но Тагор жестоко обломал развлечение, заявив: "Прекратили! Нечего портить вещи! В них перед местным таки появляться!" Раздосадованные папуасы вынуждены были оставить столь интересное занятие. Так что вернувшийся в сумерках Хиштта застал вполне благообразную картину: кто начищает до полного блеска оружие и доспехи, кто таскает воду и готовит ужин.

Дворец наместника находился на западном конце Храмовой Дороги. А на восточном, на высоком мысу, выступающем в море, стояло самое большое святилище Цхолтума, посвящённое Тактул-Хешефу, одному из богов моря, покровителю путешественников, торговцев и пиратов. Именно этому заведению главная улица города и была обязана своим названием. Едва солнце пошло вниз, мы выступили в путь - идти, конечно, не очень далеко, но лучше топать помедленнее, чтобы прибыть пред очи Уст, Глаз и так далее, бодрыми и свежими. Ну, наш отряд и зашагал по Храмовой Дороге вверх, преодолевая пологий уклон.

Вблизи резиденция Шиншой-Тушхи выглядела не менее внушительно, эффект не портили даже отметины некоторого запустения - косметический ремонт здесь не помешал бы.