Я вернусь через тысячу лет. Книга 3

Посадив машину, я распахнул дверцу, повернул к ней пилотское кресло, чтоб никто не мог подойти незамеченным, и решил кое-что обдумать на свежем воздухе, прежде чем начинать трудовой день. С вечера не удалось — значит, надо утром. Иначе неизбежно возникает пустая суета, и времени теряется куда больше, чем на обдумывание. Давно уже заметил…

Прежде всего предстоял разговор с Городом сразу по нескольким проблемам — от сторожевых собак до сооружения мостика через Кривой ручей. Щенков сам не родишь и нормального мостика без геодезического универсала не положишь. Определять на глазок точную высоту дерева пока я не научился. Как это сумели сделать строители ту-пу — ума не приложу.

Впрочем, Нур-Нур признался, что учил их строить мосты. Может, у него были с собой какие-нибудь карманные инструменты?

Но не похоже, чтобы мостик, который я видел, продержался больше двухсот лет… Наверняка это копия какого-то давнего, разрушенного временем. Значит, они умеют то, чего не умею я?

Разумеется, теперь нет смысла целый день чирикать на обрыве двуручной пилой, чтобы научить этому занятию купов. Научились! Наперегонки чирикают! Значит, я имею моральное право взять в руки хотя бы бензопилу, ежели нет тут пока энергии для лазерного луча…

Настанет когда-нибудь время, ляжет через море силовой кабель, и придёт электроэнергия в порт, который поднимется рядом с устьем Аки. И уж там-то деревья можно будет валить лазером, как учили нас в «Малахите». Но когда это будет? Доживу ли?.. Пока что строительство порта на Центральном материке ещё не начиналось, и дорожные машины осваивают последние километры до морского берега. Они уже идут по территории будущего города, будущего порта, прокладывают его завтрашнюю главную магистраль. А потом разойдутся в две стороны вдоль полосы прибоя — и проложат просторную набережную. И после этого двумя гипотенузами двух треугольников поползут через леса обратно к Заводскому району. Эти гипотенузы и очертят транспортные границы будущего города. А машины уйдут от Заводского района на север — к ферме, к руднику, к Нефти. Северная трасса нанижет всё это на себя и будет строиться годами. Когда-нибудь она выйдет к проливу Фуке и продолжится уже на Западном материке — как раз там, откуда отправлял я вчера курсантов-урумту. И создадут там, чего доброго, ещё и паромную переправу… Вспомнят ли тогда о Жюле Фуке, о Сандро Тарасове? Вряд ли! У новых поколений всегда свои срочные и сверхсрочные заботы, и некогда им оглянуться назад!

Жаль только, что племена ра и гезов никакого участия в дорожном строительстве не принимают. Если гезы к этому просто равнодушны, то ра — активно враждебны. Ибо инстинктивно чувствуют, что наши дороги становятся чем-то вроде границ резервации.

Может, так оно и есть?

Характерно, что даже те ра, которые излечились от своих болячек и пока остались у нас, не пожелали учиться на дорожного строителя. Ни один из них! Хотя в жилом и промышленном строительстве работают — подсобниками, понятно… Научить их электросварке не удалось — боятся. Не понимают природу электричества, сколько ни объясняй… Но спокойно пользуются выключателями, розетками, сидят перед телевизорами… В то же время и всякие замыкания случаются прежде всего у них. Не понимают, в чём суть дела.

Наверное, с купами и другими местными племенами будет то же самое. Хотя, не исключено, отношение к дорогам у них сложится иное. Здесь, на Западном материке, дороги, надеюсь, никак не будут восприниматься границами чьей-то зоны обитания. Только каналами связи! Если это удастся, аборигены согласятся их строить.

Какими станут здешние племена через три года, через десять лет, через пятьдесят? Как угадаешь? И к чему стремиться?..

В последнее утро перед уходом моим «в боги» с крыши Города, за тихим и грустным семейным завтраком вспомнил Михаил Тушин малоизвестный исторический эпизод. В самом конце шестого века папа римский, отправляя в Англию аббата Августина, напутствовал его: «Сделай из англов ангелов!»

— По-моему, это не удалось, — заметила мама.

— Однако, — возразил Тушин, — английская нация постепенно заняла в мире весьма достойное место. Не менее достойное, чем те нации, которые начинали путь к цивилизации куда раньше неё. Хотя, разумеется, место нации ангелов так и осталось вакантным… — Тушин усмехнулся. — Может, тебе, Алик, пригодится пожелание папы римского?

— А чем прославился этот Августин? — спросил я. — Не силён, увы, в духовной истории…

— Ну, в духовную историю крупно вошёл другой Августин. — Тушин понимающе улыбнулся. — Который умер за полтораста лет до этих событий и был объявлен святым. Он считается одним из важнейших теоретиков христианства. Наш же аббат Августин был не теоретиком, а практиком. Он стал настоятелем Кентерберийского собора — первого христианского храма в Англии. И, по сути, создал английскую церковь. Всего-навсего… А уж как эта церковь повлияла на характер формирующейся нации, думай сам!

— Буду думать! — бодро пообещал я.