Я вижу твой голос

Олежка проснулся от того, что в окно его комнаты стучали. Было чему удивиться: жил-то он на шестом этаже! Мальчик открыл глаза и увидел, что весь квадрат оконного проёма заполнен воздушными шариками: красными, белыми, зелёными, розовыми… К основанию огромного надувного букета была привязана коробка, которая и стучала в окно. Именинник в восторге вскочил с кровати, распахнул окно, и шарики влетели в комнату, неся за собой подарок-мечту – коробочку с классным смартфоном!

Мать Князевой, пожилая советская женщина, часто пыталась узнать, откуда у её дочери деньги на всю эту филантропию? Но Анька всегда отшучивалась: «Места знать надо!» – и дарила матери красивый и совершенно ненужный браслет или элегантное пальто.

– Нюрка! Не могу я это взять! Ты что, ограбила кого?

– Маманя, не доставай меня! Ты же умная, хоть и жутко старомодная женщина! – Анька чмокала мать в нос. – Вместо того, чтобы порадоваться, что я мужика нормального нашла, ты меня в ворюги записала!

– Нюр, а он один?

– Кто?

– Ну… мужчина…

– Ма-ам! Ты же меня воспитывала – что, себе не доверяешь? – видя расстроенное лицо матери, Аня поспешно добавляла: – Хорошо, давай раз и навсегда: я не воровка и не проститутка. Моего единственного зовут Володя.

– Что же он к нам не приходит?

– А он застенчивый, – так Аня охарактеризовала загадочного спонсора-воздыхателя.

* * *

Дениса увезли на скорой – вовремя вернулся отец и оперативно среагировал на происходящее. Врачи сказали, что ещё немного – и парня было бы уже не вытащить. Мутовкин немедленно отправился в больницу, поскольку от Левиной знал, что у Ольги Корвенко было два постоянных кавалера: Эдуард Зайка и ныне покалеченный Денис Марецкий, и, значит, Марецкий был фигурантом в деле об убийстве. Да, скорее всего, Илона причастна к смерти Уваровой, и капитан даже готов был принять всю эту жуткую историю с ГИР, но чуйка опытного следака подсказывала – что-то не так… Поэтому, несмотря на чистосердечное признание Левиной и неоспоримое доказательство существования химического оружия от недоделанного химика Викентия, Мутовкин продолжал расследование, игнорируя протесты своего начальства.

Надо иногда отрываться от иллюзий, когда яркие витрины, новейшие модели иномарок и присутствие в меню ресторанов фуа-гра заслоняют собой так и закрепившееся навечно убожество. Помимо элитных салонов красоты до сих пор существуют парикмахерские, в которых вам, как и раньше, сожгут волосы химией под корень. Помимо дорогих евромедцентров есть поликлиники и больницы, выживающие только за счет смешных государственных дотаций. В этих поликлиниках стоят километровые очереди пенсионеров и малоимущих, а в больницах происходит такое, что может показаться вымыслом.

Горбольница встретила Мутовкина устойчивым запахом хлорки и мочи. В коридорах плотными рядами стояли койки с больными, преимущественно преклонного возраста, которые стонали и кричали. С одной кровати доносилось: «Дайте мне астму! Астму мне!» – видимо, кто-то путал астму с аспирином; с другой: «Убийцы, знайте! Я уйду отсюда, как только министр пришлёт за мной шофёра!» Какая-то старуха, увидев капитана, вцепилась в его руку и зашипела:

– Видишь, что ты со мной сделал? Меня тут по ночам насилуют, а ты ребёночка не хотел…

Вячеслав Павлович приметил в конце коридора фигуру в белом халате, с трудом отцепился от сумасшедшей старухи и бегом кинулся к врачу.

– Вы что, их специально собираете?

– Да, это мы так развлекаемся! Специальный отбор проводим… – Доктор хмуро посмотрел на собеседника.

– Простите… Это я от неожиданных ощущений… Капитан Мутовкин… Что, доктор, совсем ваши дела плохи?

– Чего спрашивать? Сами видите, что у нас творится! Региональный филиал Кащенко! Не верится, что это простое терапевтическое, да? То-то… Я бы их всех мог давно выписать, непрофильные они, да идти некуда! Больница в городе одна! От кого родственники отказались, кто вообще бездомный… – Врач махнул рукой. – У нас тут одна старушка недавно умерла, девяносто два года ей было. Знаете, сколько у нас пробыла?

– Ну…

– Не пытайтесь, не угадаете. Восемь лет!

– Не может быть!

– Может, может… Что, полиция решила наконец социальными вопросами заняться?

– Нет, к сожалению. Мне надо увидеть Дениса Марецкого.

– А… Этого, из резунков?

– Кого?

– Мы так называем тех, кто себе вены вскрывает. Выпороть бы вашего Марецкого, да профессиональная этика не позволяет. Я его лечащий врач. Не сможет он с вами сейчас поговорить, поскольку находится в глубоком сне. Проснётся часов через пять.

Закончив текущие дела, Мутовкин вернулся в больницу, но Денис ещё не проснулся, и капитан спустился на первый этаж в курилку. Там уже стояло несколько человек. Капитан никогда не упускал случая прислушаться к чужим разговорам. Нет, не подслушивать исподтишка, а именно прислушиваться. У молодёжи появлялись новые обороты речи, оригинальная точка зрения на современную жизнь, и он хотел быть в курсе. А иногда случались чудеса и с помощью одной случайно оброненной фразы раскрывались серьёзные преступления.