Я влюблен в ужасную женщину, или Заколдованные конфеты Блум (СИ)

— Подруга, — все же выдавила милую улыбку женщина, а я решила, что пока хватит эмоционального давления, а лучше хоть немного перейти к делу.

— Знаешь, какое будет мое первое дело в этой империи? — доверительно прошептала я.

— Какое?

— О Лимониссо! Эта конфетная фабрика не дает мне покоя. И ты бы очень мне помогла, если бы рассказала о том сотрудничестве дворца с ней.

— Да нечего особенно рассказывать, — как-то напряженно дернула плечом Анита.

— Тогда почему вы до сих пор все носите эти дурацкие значки? — спросила я как можно невиннее.

— Значки… Просто… Это не обычные украшения. Вернее, не совсем обычные.

— Вот как?

— Да. Тогдашний маг, что приезжал вместе с представителем от конфетной фабрики, заговорил их.

— Заговорил? — удивилась я. — Как именно? И… Неужели он настолько силен, этот маг?

— Да… Эти значки каждому даруют исполнение мечты. Именно поэтому их нельзя снимать.

Приподняла бровь.

— Вы в это поверили?

— Конечно же!

— Так. Хорошо. Другой вопрос. Как зовут того мага? И как зовут представителя?

Женщина нахмурилась, припоминая имена.

— Кажется, представитель носил фамилию Борн.

Вздохнула. Фукс Борн был одним из погибших вместе с Вильямом Питсби.

— А маг?

— Он не называл своего имени. Лишь сказал, что хороший друг Питсби.

А вот и зацепка! Если он и правда был таким хорошим другом Вильяма Питсби, то я знаю, кто точно должен его знать! Рыжая швабра, жена Дьявола!

Это дало мне кое-какую пищу для размышлений, и я отвлеклась от леди Блэквуд, а та облегченно выдохнула.

Таким образом вся наша обратная дорога до Шикского пансионата прошла в молчании, когда же мы, наконец, въехали за пределы огороженной тяжелой кованой ограды, нас оповестил об этом водитель.

— Какая красота! — невольно вырвалось у моей спутницы, стоило ей лишь глянуть в окошко.

Я не могла с ней не согласиться. Здесь действительно была невероятная природа: горы, много хвои и озеро… Обильный цветник, разбитый в парке у самого здания пансионата добавлял ему вид ухоженности и уюта.

— Приехали, леди… — автомобиль остановился у самого парадного крылечка, на которое уже высыпала встречающая нас прислуга. — Хорошего времяпровождения!

— Благодарю вас.

Мужчина вышел на улицу и, открыв дверь, помог выбраться сначала мне, а потом и леди Блэквуд.

* * *

* * *

Лео Хаски

Люсинда укатила отдыхать. Нежиться на солнышке у озер, дышать целебным воздухом в соляных пещерах, принимать цветочные ванны и посещать сеансы дорогого массажа… По крайней мере так мне сказали придворные дамы, активно обсуждавшие факт отбытия молодой госпожи. Я же, разумеется, не поверил не единому их слову.

Нет, они сами могли заблуждаться сколько угодно… Но я слишком хорошо знал Лю, чтобы понимать, что с ней происходило на самом деле. Основной целью ее поездки наверняка был не отдых, а компания леди Блэквуд, которая чем-то ее заинтересовала. И я очень хотел узнать, чем именно.

— Мам, мам! — раздался из соседней комнаты голос Кириуса. — А почему конфеты всегда сладкие?

— Прочитай энциклопедию, — привычно отмахнулась Монни, увлеченная чтением какого-то бульварного романа, я же позвал мальчишку к себе.

— Что ты хочешь узнать? — посадил я его к себе на колени. — О конфетах?

— Да! Почему они сладкие? Конфеты! А вот эта… — мальчик указал на значок, — совсем не сладкая. Я пробовал!

Посмотрел на значок у Кириуса. Я знал, что подобный дал ему его отец, якобы в подарок от фабрики. Кажется, я подобный где-то видел…

— В конфеты добавляют сахар или мед, — пояснил я, видя, что мальчик ждет от меня ответа. — Почему ты всегда носишь этот значок? В память о папе?

Я даже не сомневался в ответе, и был удивлен, когда услышал совсем не то, что ожидал:

— Нет. Мама запретила мне его снимать.

— Мама? Монни Питсби?

— Она сказала, что так я сумею справиться со своей этой болезнью… Сказала, что если сниму, мне станет во много-много раз хуже, — отозвался ребенок, а я нахмурился.

Вот уж точно хохма! Если честно, я не чувствовал исходящей от значка исцеляющей или приносящей удачу магии. Он был совершенно обычный. И именно это заставило насторожиться.

Решив, что лучше выяснить все сразу, я подошел к Монни. Та занималась одним из самых обыденных своих дел — пилила ногти. Вроде бы обычное для женщины дело, но с Монни Питсби все было иначе. Уходу за ногтями она посвящала все свое свободное время. Пилила, потом чистила, потом опять пилила, потом полировала, потом занималась с кутикулой, потом снова пилила, потом красила… И самое убийственное — после она стирала лак, наращивала ногти магией и повторяла все заново.

— Значок. Лимониссо. Почему Кириус его все время носит? — спросил я.

— В память о папе… — безлично отозвалась женщина, с большим усердием заработав пилочкой для ногтей, а мне захотелось ее просто вырвать из ее пальцев, заставив посмотреть на меня.

И все же, я сумел сдержать себя в руках.

— Кириус сказал, что ты просила его не снимать значок.

— Да? В память о папе.

— Не в память о папе, а потому что значок поможет ему справиться с его болезнью, но я не заметил на нем никакой магии.

— Ах, это… — я, наконец, удосужился взгляда.