Я всё снесу, милый

Огромная кровать жалобно прогнулась под мужским телом, и тотчас жадные руки, преодолевая волнение и дрожь, прикоснулись к бедрам Зои.

— Моя… моя… только моя…

Мальчик Юра набросился на нее, как голодный зверь. Еще никто и никогда не целовал Зою с такой одержимостью. Казалось, он поставил перед собой цель попробовать ее всю. Она бы соврала, если бы сказала, что его поцелуи вызвали отвращение. Как только Зоя опустила планку и позволила к себе прикоснуться, в ней исчезло желание отвергать его. Да, она не любила Юру. Да, по сути, ее принудили к сожительству с ним. Да, его любовь больше похожа на болезненную привязанность. Но какое это имело значение в те минуты?

Он дрожал всем телом, торопился. Ему хотелось касаться ее одновременно везде. Его руки суетливо сжимали грудь, устремлялись к бедрам, прикасались к лону. Зое не было неприятно, она, скорее, находилась в прострации и воспринимала происходящее, словно со стороны.

Это чуть позже она поймет, что в ту ночь сделала что‑то не так…

Что именно — останется загадкой.

Мальчик Юра оказался неплохим любовником. Ей даже понравилось с ним спать. Нет, оргазма она так и не испытала с ним, но его ласки, особенно оральные, приносили толику удовольствия.

Но именно после того, как она подпустила мальчика Юру к себе, у него сорвало крышу…

Дверь открыли сразу.

— Привет! — Зоя пьяно улыбнулась, прислонившись к дверному косяку. — Я пришла… пришла с претензиями.

Брови мужчины демонстративно поползли кверху.

— С претензиями? — уточнил Варшавский.

— Так точно, — Зоя икнула и тотчас зажала рот ладошкой. — Ой…

Варшавский нарочито медленно оглядел ее с ног до головы, задержавшись на покрасневшем лице. В его взгляде скользнули удивление и легкая ирония.

— И какие у тебя могут быть претензии в два часа ночи? — Юлиан скрестил руки на груди, и Зоя только сейчас заметила, что мужчина полуобнажен. С момента их последней встречи на нем отсутствовала одна деталь одежды, а именно: майка. Сам мрасс выглядел бодрым, точно она не подняла его с постели среди ночи.

— Самые что ни на есть актуальные. Во — первых, вот, — Зоя подняла правую руку, в которой сжимала два бокала. — Я пью одна. А это неправильно. Пить надо в компании. Иначе начинаешь чувствовать себя алкоголиком. А алкоголичкой я никогда не была. Отсюда вытекает что?

Она замолчала и посмотрела на мрасса, который, по ее логике, должен был продолжить речь.

— И что же отсюда вытекает? — серые глаза Юлиана чуть прищурились. Он с трудом сохранял серьезное выражение лица.

Зоя, со взлохмаченными волосами, одетая в две сорочки — на шелковую она натянула еще одну, самую пуританскую, без «сексуальных дырочек», — выглядела нелепо и очень мило.

А еще наивно.

С чуть помятым лицом, на котором сохранились испуг и растерянность, она выглядела лет на восемнадцать, не больше.

— А отсюда вытекает главное, — глубокомысленно заявила она и подняла вторую руку, в которой держала бутылку. — Мне нужен компаньон. Находись мы с тобой в твоем прежнем доме — мне бы компанию составил дан. А тут его нет. Вот скажи, почему ты зажал деньги и не установил дана и на Варгасе? Хотя нет, лучше не говори. Даны, надо полагать, тоже разные. Таких, как мой затейник, единицы. Одним словом, к чему я веду разговор… Раз дана нет, ты должен его заменить.

— Должен? — губы мужчины все‑таки дрогнули в улыбке.

— Должен — должен, — Зоя не заметила его веселости. Она отчего‑то смотрела на грудь и задавалась вопросом: у него от природы столь совершенное тело или он часами пашет в тренажерном зале? — Спорить и сопротивляться бесполезно.

— Я и не собираюсь. С радостью составлю тебе компанию, раз ты проявляешь настойчивость, — и мужчина сделал шаг назад, освобождая дверной проем, тем самым приглашая в комнату.

Но Зоя покачала головой и махнула рукой с фужерами.

— Э, не — е-е — е, в комнату к тебе я не пойду. Я девушка приличная, по ночам мужских спален не посещаю. Мы будем пить здесь, — приняла она решение.

— Здесь — это где? — в серых глазах вспыхнул довольный дьявольский огонек.

— Говорю же: здесь.

И для пущей убедительности Зоя, покряхтев, точно у нее затекло тело, опустилась на пол и прислонилась к стене.

— Прямо вот здесь…

Брови мужчины снова приподнялись.

— Что ж… Не самый плохой выбор, — и он присоединился к ней.

— То есть мое предложение тебе понравилось? — Зоя посмотрела в лицо мрассу. Красивый, мерзавец! И сильный. Мужественный. Властелин мира. Привык, что все под него прогибаются. С грацией хищника. Взгляд задержался на губах. И целуется так, что…

Зоя мотнула головой. Она для чего сюда пришла? Чтобы воспевать дифирамбы мужчине, который отвалил за нее кучу денег?

Нет.

У нее был иной план.

И она собиралась неукоснительно его придерживаться.

— Сойдет. А вот это давай‑ка мне, — ответил Юлиан, осторожно забирая из ее рук фужеры и вино. Посмотрел на название и сказал: — У тебя неплохой вкус.

— Что угадала и выудила из твоего погребка лучшее вино?

— Почти.

— Сердишься?

— С чего бы?

— Я хозяйничала без твоего разрешения, — Зоя, чувствуя, что не права, опустила голову и принялась рассматривать дорогой мрамор, на котором они восседали.