Я всегда буду с тобою

И тут он увидел ее. Он увидел ту самую девушку, с короткой стрижкой, которая так ему нравилась. На какую-то пару секунд Марку показалась, что это не она, что он ее с кем-то путает. Да, да! Та девушка из приемной комиссии была выше. И скулы у нее менее выдавались. Но присмотревшись к ней, Марк понял, что сомнений быть не может. Это точно она! Такая же завораживающе красивая, как и в первый день, с какой-то особенной грацией в движениях, она не спеша поднималась по лестнице, с скучающим видом, слушая болтовню нескольких модных парней и красивых девушек, очень похожих между собой стилем одежды и кучей косметики. Но его( так про себя он уже называл ее) «знакомая» разительно выделялась среди них. Хоть она, подобно многим, использовала некоторые ежедневные «навороты», все же чувствовалась какая-то простота, отсутствие фальшивой, неестественной утонченности, напускного позерства, свойственного людям обоих полов в любом возрасте. Почти с первых мгновений Марк понял, что свою внешность она не пытается использовать как средство привлечения чужого внимания. Парадоксально, но именно этим она и притягивала к себе. Не болея желанием обращать на себя восхищенные взгляды, ее поведение казалось естественным, возможно, даже немного грубоватым. В этом был своего рода шарм.

Все эти мысли промелькнули в голове Марка в одно мгновение, одно за другим. Он быстро окинул ее едва не выдающим заинтересованность взглядом. На ней было облегающее все ее тело черное платье, заканчивающиеся чуть пониже ягодиц, она не закрывала рук, так что они были оголены до самых плеч. С интересом Марк посмотрел на татуировки на обоих руках: в виде куста роз на кисти, около локтя. На левой и на правой на бицепсе. Что конкретно было изображено Марк рассмотреть не успел; девушка неожиданно подняла на него спокойные глаза. Марку стоило больших усилий надеть на себя маску безразличия, ибо в отличии от девушки, безразличие его было напускным. Но, как было сказано ранее, он обладал весьма впечатляющими артистическими способностями, так что ему это удалось. Под стать коротковолосой красотке, он смерил ее пустым взглядом. Но, только оказавшись спиной к толпе, он не без досады усмехнулся. «Сука» – обозвал он ее про себя. «Скорее всего я лишь напридумывал себе, в действительности же она ничем не отличается от остальных, не меньше всех позерничает. Не может она мне нравится, я ведь самовлюбленный эгоист, больше всех обожаю себя» – заключил он, но сам этому не верил. Остаток пары он провел в столовой. Склонив голову над уже остывшим кофе. У него то и дело возникало желание побродить по коридорам, обойти все здание. Он говорил себе, что просто устал от сидячего образа жизни, что к тому же еще не видел здание полностью, но как ни старался себя обмануть, какие бы доводы в пользу необходимости прогулки не приводил, прекрасно понимал, что все это пустословие. Он просто хотел еще раз увидеть ее, еще хотя бы раз. От такой слабости он скрипел зубами и упорно боролся с соблазном. Пара прошла и Марк встретил вымотанного Макса, так и не поддавшись «слабости». Правда, направившись затем домой, он от такой воздержанности почувствовал себя только хуже. Несомненный успех в контрольной его больше не радовал. Весь день ему теперь казался невыносимо долгим и тягостным. Он словно томился, в ожидании чего-то, при этом сам он не понимал чего. Занятие в театральной студии вечером в университете так же его не радовало. Он лишь сидел в кресле, в глубине актового зала, с пустым взглядом, уставленным на сцену и репетировавших на ней студентов. Все они были ему знакомы, со всеми он ладил. И потому их сейчас удивляла отчужденность их товарища по театральному мастерству. Они звали его на сцену, интересовались его настроением, но он лишь отнекивался, да увиливал от вопросов ничего не значащими ответами, так что вскоре его оставили в покое. С все быстрее нарастающем сомнением к нему приходило и понимание неизбежного: ему явно импонировала эта высокомерная выскочка и чем решительнее он гнал от себя эту мысль, тем настойчивее она ему сверлила мозг. Скорее со злости на себя, нежели действительно так считая, Марк совершенно необдуманно назвал ее выскочкой. Осознав это он усмехнулся. В конце концов, что это он так завелся то: может быть он с ней поговорит, и она окажется глупой, пустоголовой, он ведь совсем еще не знает ее. От этой мысли у него потеплело в душе. Пожалуй, он даже без всяких напрягов лишит ее своего внимания. И он, довольный собой, направился домой.