Я всей душою с вами, львы !

Солнце клонилось к закату, а с меня по-прежнему струился градом пот, и земля все так же излучала жар. Небо надо мной было совершенно чистым - облака только подразнили и улетучились. Значит, предстоит еще одна знойная ночь, а на следующий день, как и сегодня, снова ждет изнурительная жара. В таких условиях порою чувствуешь, будто половина твоего существа уже отправилась на тот свет, а о другой вовсе нет желания беспокоиться.

Летние ночи - пора царствования змей и скорпионов; самые зловредные из этих созданий не обходили стороной и наш лагерь. Кто к нам только не жаловал - и южноафриканские гадюки, и кобры, не говоря уже о ядовитейшем скорпионе-парабуфисе с толстым хвостом и ядом нейро-токсического действия. Однажды удушливой ночью я проснулся от пронзительного писка. Я замер, пытаясь определить, откуда он доносится и кто бы это мог пищать. Когда мой рассудок несколько прояснился, я понял, что источник писка находится прямо у меня под головой. Я лежал на раскладушке, а писк раздавался с земли.

Я включил фонарь и с опаской посветил вниз. Опасаться и в самом деле было чего: вот она, южноафриканская гадюка собственной персоной, с типичными черными полумесяцами на широкой спине. В пасти у нее была зажата корчащаяся мышь. Я знал эту мышь. Она уже несколько месяцев жила у меня в палатке - ночью шуршала, ища крохи еды, а днем спала среди вороха моей старой одежды. Нам не хотелось никого убивать, но ради собственной безопасности приходилось делать исключение для скорпионов и ядовитых змей, появлявшихся в лагере. Я схватил массивную глыбу, которая лежала в палатке, - это был "Батианов камень", потому что, будучи детенышем, он любил отдыхать возле него. При первом же моем движении змеюка бросила добычу и с шумом заскользила по полу палатки. Бросок был точен! Тварь мгновенно околела, а меня охватили угрызения совести...

Вскоре после этого случая Джулия однажды проснулась на заре вся в поту: ей приснилась змея. Пока я продолжал досматривать свои сны, она приготовила чай и вышла, чтобы достать мне чашку. Неожиданно она услышала шорох в траве близ того места, куда я накануне вечером поставил свою раскладушку, ища хоть немного прохлады. Она тут же вспомнила приснившееся и замерла на месте, а затем осторожным шагом направилась ко мне.

Дойдя до моего неподвижного тела, она почувствовала что-то влажное у себя на бедрах и, присмотревшись, разглядела крохотные капельки жидкости. Растолкав меня, она принялась рассказывать о том, что видела во сне, о шорохе в траве и показала капельки жидкости на коже. "Кобра, - спросонья пробормотал я. - Плюющая кобра". Мы вытерли яд с бедер Джулии и стали ждать, пока солнце взойдет над горизонтом. Тогда уже, вооружившись палками, мы осмотрели то место, где Джулия слышала шорох. Так и есть: вот следы от крупной змеи - плавные повороты на мягкой серой пыли. Хорошо еще, что яд попал на ноги, - обычно черношеяя плюющая кобра метит в отражение в глазах жертвы. Попав в цель, яд вызывает немыслимую боль, и, если не принять срочные меры, наступает та или иная степень слепоты.

После случая с коброй мой хороший друг, инспектор ботсванской полиции Нксане, одолжил мне свое превосходное ружье. Посетив как-то раз "Гавану", он сказал:

- Так дальше нельзя, Гарет. Нельзя делать такое дело и не иметь ружья для самообороны. Возьми мое.

Я с благодарностью лринял подарок и с тех пор, выходя патрулировать, всегда брал с собой ружье друга. Так продолжалось полгода, пока он не вышел в отставку и не уехал к себе домой, на север Ботсваны.

Но до того, как инспектор Нксане пришел мне на выручку и одолжил ружье, у меня, как я уже говорил, целый год не было огнестрельного оружия, столь необходимого среди дикой природы. Невероятно, но судьба была ко мне милостива и ни разу не послала случая, исход которого мог бы оказаться фатальным. Но еще более невероятно, что уже через неделю после того, как в моих руках оказалось ружье, такой случай произошел. Если бы в тот момент у меня в руках были только старое копье да мачете, мне пришел бы конец.

Как-то спозаранку мы с Джулией катили по плато, лежащему выше Долины браконьеров, в поисках прайда, которого не видели уже несколько дней. Так, вот следы двух львиц и детенышей. Я вышел из машины и двинулся пешком, а Джулия ехала в нескольких шагах позади. Так мы двигались с четверть часа, пока не достигли крутого, сплошь заросшего мопаном склона, за которым начиналась долина, ведущая к Шаше. Дальше машина не могла пройти, и мы с Джулией решили так: я еще немного пройду по следу, а затем вернусь назад.

Я чувствовал неладное, но не мог понять почему. По всем признакам это были следы моего прайда - и по числу животных, и по размерам отпечатков лап. Отбросив страхи и сомнения, я бодро зашагал вперед. Я двигался по следу, ведущему в долину, несколько раз теряя его на каменистых склонах. Он привел меня в центр долины, где пролегало высохшее русло; я отшагал еще с километр, пока след не повернул резко к крутому берегу.