Я всё видел… Начало

— Ты говоришь о чем-то конкретном? — неуверенно спросил Петр. Обычно в такие моменты Глеб осекал его каким-то едким замечанием и Петр уже подсознательно приготовился к очередному неприятному высказыванию в свой адрес, но на удивление последовал ответ. Такой простой, спокойный ответ.

— Я говорю о Кристине, ну или как ее там звали. Как ты думаешь, мы могли наказать ее за преступление?

— Но она сама себя наказала, покончив с собой, разве этого мало? — Петр не понимал переживаний Глеба.

— Да, наказала, но ведь это был ее собственный выбор, а не отмщение. Разве это одно и то же?

— Да какая разница, не понимаю, преступница понесла наказание. Если бы мы ее посадили, то она получила бы лет 15 и вышла бы на свободу в самом расцвете сил и лет. Она наказала себя смертной казнью, как по мне, так это более строго, нежели 15 лет.

— Наверное, да, — Глеб докурил сигарету, затушил окурок и молча направился в сторону улицы.

— Это всё? — удивленно воскликнул Петр ему вслед. — Это всё, зачем ты приходил? Просто узнать, достаточное ли это наказание?

— Скорее понять, почему оно недостаточное, — Глеб обернулся, — понять, из тех ты людей, которые хотят знать причину, или тебе всё равно.

Глеб резко зашагал в сторону дороги. Петр пытался окликнуть его, ему не давал покоя этот непонятный визит. Он знал, что Глеб ничего не делал просто так и всё, что он когда-либо ему говорил, всегда имело смысл, но не это…

Зайдя в дом, Петр поймал себя на мысли, что уже не хочет ни спать, ни пить, чего так жаждал пару минут на подходе к крыльцу. Его мысли занимало только одно. Этот ночной визит. Зачем, что он, Петр, должен был понять? Почему оно недостаточное? Никакого смысла. Вполне достаточное, Петр же так аргументированно всё объяснил… Или нет? Может быть, он чего-то не знает? Он не знает, а Глеб знает, и потому ведет эту странную игру. Но что же? Это не самоубийство, мелькнуло в голове у Петра. Да нет же, всё указывало на то. И зачем Глеб приходит сейчас, когда он сам говорил, что Кристина сделала это сама. Вернее, не Кристина. В этом деле было ясно и верно всё, кроме того, что ее звали Кристина.

Стоп. Вот же оно.

Резкое озарение подкосило Петра, и он чуть не потерял равновесие. А что, если всё наоборот, и неверно всё остальное, кроме Кристины. Надо же их как-то называть, говорил Глеб. То же он говорил про Фила и Риту. Надо же их как-то называть, но почему именно так?

20

Следующим утром, едва дождавшись рассвета, Петр бросился в архив. Он искал. Искал совпадение. Наконец, спустя несколько часов, он наткнулся на одно дело, в котором фигурировали похожие имена. Это был случай на озере, фигурантами по делу проходили некие Фил и Кристина. К делу прилагалась фотография. Взглянув на нее, Петр потерял дар речи. На ней были изображены Алан Маршак и Саша. Правда, у Алана еще не было ожога, но это точно был он. В описании к материалам дела говорилось, что на фотографии изображены как раз Фил и Кристина. Петр ничего не понимал. Он перерыл всё дело, но никакого упоминания Глеба в нем не было. Он не был замешан в этой истории с пожаром, не проходил по делу свидетелем. Не было ничего, что могло указать на его связь с этими людьми.

Или могло? Петр стал более подробно изучать материалы, и нашел упоминание о Кире Солнцевой. Согласно записям, это была единственная выжившая в той истории. Но, опять же согласно делу, она находилась на лечении в спец учреждении. Но это ничего, подумал Петр, надо туда съездить и поговорить с ней. Вдруг она что-то помнит о тех событиях и расскажет какие-то детали, которые помогут ему понять роль Глеба.

Телефон, его взгляд упал на номер телефона больницы, где лежала Кира. И правда, в такие места сначала принято звонить, подумал он. Набрал номер. Ответили сразу же.

— Здравствуйте, Вас беспокоит майор Петр Сергеевич Мелешин, я занимаюсь делом, в котором упоминается одна Ваша пациентка, Кира Солнцева. Это верно, она у Вас лечится?

— Не то, чтобы лечится, — голос в трубке звучал растерянно.

— Я понимаю, наблюдается, это неважно, — Петр торопился, поэтому не стал дослушивать объяснение на том конце провода. Мне нужно с ней поговорить, это срочно, когда я могу приехать и увидеться с ней?

— Дело в том, что это невозможно, — ответил голос.

— Не понимаю, — Петр расстроился, — ее что, выписали?

— Не совсем, — голос взял паузу, но скоро продолжил, — дело в том, что Кира Солнцева покончила с собой.

— Как? Давно? Хотя какая разница, — Петр был в замешательстве, неужели он теперь никогда не узнает, как Глеб связан с этим делом.

— Но Вы можете поговорить с доктором, который ее обследовал, они много времени проводили вместе, может быть, у него остались какие-то записи по ней? — голос в трубке вывел его из ступора и вселил надежду.

— Да, отлично, а имя этого врача Вы мне подскажете? В материалах дела этого нет.

— Конечно, сейчас, — минута ожидания длилась вечно, — вот, доктор Глеб Воронов.

— Что? — голос Петра охрип, — Воронов?

— Да, именно так, но только я не знаю, где его искать, здесь ничего не написано …

— Ничего, я знаю, — сказал в ответ Петр и повесил трубку.