Я встретил себя (сборник)

Мы нашли родник, устроенный какими-то умельцами так, чтобы удобно было набрать катящуюся по желобку святую воду в пластиковую канистру. Около родника стол и две лавки по бокам, но мы пошли вниз по ручью – были наслышаны о купальне, где можно окунуться в святые воды источника.

Мы шли медленно, выбирая дорогу, радовались, что одни, что утро свежее, говорили о расстрелянном священнике.

– А где он похоронен? Давай найдём его могилу и положим цветы, – Ира с надеждой посмотрела на меня.

– Не думаю, что найдём могилу, но, может, часовенка и стоит на могиле священника?

– Да, наверное, мы цветы у часовенки поставим, я банку с собой взяла, чтобы воду черпать, в неё цветы и поставим.

После этих слов Ира затихла и задумчиво произнесла:

– Отчего люди такие жестокие, друг дружку убивают. Какая пустота в душах, темень непроходимая.

А меня удивило не это, хотя всё, что сказала Ирина, верно; меня удивило другое: за убийство – не наказание жестокомим людям, а Святой источник на исцеление. Иногда меня приводит в ужас многотерпение Бога, сколько же зла совершено человеком.

– Знаешь, – продолжала Ира, – мне иногда представляется наш Бог в виде солнца, он дарит нам любовь-свет, а мы, люди, – это зеркальца-души. Если душа чистая, то она отражает Божественную любовь, и маленький лучик летит обратно на солнце, и это радует Бога, а наша планета похожа на шарик с миллионами светящихся огоньков. Но если человек грешит, то его зеркальце-душа начинает отворачиваться от Бога, и свет его души улетает в пустоту, а у самых отъявленных грешников, которые отвернулись от Бога, – в них отражается только тьма. Когда человек умирает, его чистая душа по лучику, как по ниточке, улетает к Богу, а душа злого человека остаётся без любви.

Я представил себе Бога в виде солнца и земной шар, светящийся калейдоскопом чистых душ, и мне стало хорошо и уютно.

Купальня была оборудована неожиданно добротно, а тропинка вымощена плитами. И даже сами вязкие берега укрыты опрятными камушками.

– Нужно помолиться и трижды окунуться в воду, – назидательно сказала жена.

Мы трижды окунулись в ледяные воды Святого источника, клацая зубами, с трудом произнесли «Отче наш» и выскочили на берег.

Тела наши стали розовыми и лёгкими. Я натянул рубаху и штаны, обуваться не стал. Чтобы согреться, мы побежали наверх по тропинке, остановились на косогоре, отдышались. Потом мы медленно побрели к часовенке.

– Как хорошо, что мы сюда приехали, – радовалась жена и срывала цветы.

Я шёл рядом, помогал ей в нехитром деле, тоже выискивал крупные ромашки, укладывал в букет и чувствовал себя удивительно молодым и счастливым.

– Нам нужно приехать сюда с детьми, но не как теперь, а на весь день, и обязательно искупаться в Источнике.

– Хорошо, будем считать, что нынешняя поездка – это разведка боем.

– Этот Источник, – вслух продолжила свои размышления Ира, – многих исцелил, и никто ещё ни разу от купания в нём не простыл…

Мне нравилось, что она осталась наивной девчонкой, верящей в сказки, волшебство и чудеса. Я обхватил жену, сильно прижал к себе и поцеловал.

– Мне больно, ты груб, у тебя только животные инстинкты…

Я не дал ей договорить:

– Я люблю тебя, я люблю детей, я люблю Бога, даровавшего мне мою жизнь, мою жену и моих детей. Я не знаю, за что я счастлив, но я счастлив, и пойдём, поставим этот букет, наш с тобой букет, к часовенке, помянем священника и поблагодарим Бога за моё незаслуженное счастье.

Ира посмотрела мне в глаза и сказала:

– Хорошо, но мы забыли налить воду, – и она протянула мне литровую стеклянную банку.

Я помчался обратно к ручью, вихрем летел обратно на косогор, желая удивить жену скоростью в исполнении поручения, но замер удивлённый: Ира стояла около часовенки и плакала, горько плакала.

– Ира, что случилось? – я огляделся кругом, пытаясь увидеть обидчиков.

– Посмотри, что они наделали! – Ирина обвела меня вкруг часовни и показала на иконку Божьей Матери, простреленную мелкокалиберными пульками.

Ира поставила цветы у часовенки-домика, перекрестилась, поцеловала осквернённую икону и пошла к машине.

Я смотрел на лик расстрелянной Богородицы, на рваные дырочки, расставленные по образу со снайперской тщательностью.