Я выбираю Элис

Мы с Петунией двигались так медленно, что нас в конце концов нагнали плетшиеся в самом хвосте колонны «гении». Близилось время обеда, и они уже здорово нализались. Маркус и Келли продолжали свой спор, начатый ими, видимо, еще тогда, когда они заехали за подружкой Маркуса. Они спорили, следует ли Маркусу с ней расстаться, потому что, когда они к ней приехали, она сообщила, что вместо конного похода с Маркусом собирается с каким-то парнем в Хьюстон на «Шоу монстр-траков»[50]. Маркус считал, что должен с ней расстаться. Чувствительный Келли утверждал, что подруга Маркуса, оказавшаяся любительницей монстр-траков, была очень милой и что между ней и Маркусом было что-то особенное.

Папа пытался проследить историю их отношений от гнусного начала до жалкого конца. Не хочу сказать ничего плохого, но они отнюдь не производили сильного впечатления в своих куртках из синтетического микроволокна и хлопчатобумажных рыболовных шляпах, занятые препарированием малейшего оттенка смысла в словах и действиях какой-то тупоголовой девятнадцатилетней потаскушки.

Я заметила, что Жоржетта едет неподалеку и с восхищением их слушает. Через несколько минут я пришпорила Петунию и рванула туда, где, судя по карте, выданной Тексом, у нас был запланирован обед.

Пока я ехала по тропе, за мной пристроился Юджин. Мы оказались в одиночестве между двумя группами участников похода, и в поле моего зрения Юджин был единственным всадником, ехавшим отдельно. Когда я обернулась, чтобы на него посмотреть, он улыбнулся и спросил, как мои дела. Наверное, он пытался начать разговор или что-то в этом духе, но мне это было малоинтересно. Я сосредоточилась на поисках Фрэнк в надежде сдвинуть с мертвой точки наши давно назревшие дружеские отношения. К тому же ботинки и шляпа Юджина указывали на то, что у него какие-то глубоко укоренившиеся проблемы. Он продолжал ехать со мной в ногу, хотя я еще раз пришпорила свою лошадь и свирепо на него посмотрела, и отставать, кажется, не собирался.

— Ничего, что я здесь еду? — спросила я его своим самым грубым тоном.

— Давсенормуль! — ответил он, на манер Текса превратив несколько слов в одно длинное. Невероятно. Сейчас он начнет звать меня дорогушей.

— Ну что, дорогуша, — сказал Юджин, наклоняясь и притворяясь, будто поправляет мой чепрак, и придвинувшись при этом как-то уж слишком близко к моей ноге, — нравится тебе ездить верхом?

Прежде чем мне в голову пришел какой-нибудь резкий ответ, Юджина прервали.

— Господи, Юджин! Да ты просто какой-то гормон в шляпе! — Прямо за нами ехала Жоржетта.

Юджин густо покраснел, надвинул огромную белую шляпу на глаза и отвалил.

Извини за моего братца, — сказала Жоржета. — Он слишком много смотрит кантри-канал «Нэшвилл Нетворк» и черпает оттуда свои блестящие идеи по съему девушек. По правде говоря, он оттуда черпает вообще все свои идеи.

— Поняла, спасибо.

— Да нет проблем. А ты ведь Элис, не так ли?

— Ну да.

— А я Жоржетта, неподдающаяся сестра того ковбоя в стразах. Я тебя несколько раз в книжном магазине видела.

— Я там больше не работаю.

— Достала та экоманьячка? — спросила Жоржетта.

— Типа того, — ответила я.

— У тебя классные шорты, — продолжила Жоржетта.

Мне показалось, что я ослышалась. Люди обычно как-то не очень лезут из кожи вон, чтобы выразить восхищение моим видением моды. Особенно мои ровесники.

— Ты имеешь в виду гаучо?

— Они что, так называются?

— Ну да. Я купила их в Принс-Джордже.

На Жоржетту это явно произвело впечатление.

Сама она была одета так же, как одевалась я в те времена, когда ходила по барахолкам, а именно в клетчатую рубаху и джинсы.

Жоржетта перехватила мой взгляд.

— Видишь ли, мне не до нарядов. Я ведь живу в Хьюстоне. Так что мне только добраться до работы да выбраться с нее. Понимаешь?

О, как я ее понимала!

— Ну, мне пора, — сказала я. — Мне нужно отыскать свою двоюродную сестру Фрэнк. Ту, которая в звездах.

Жоржетта рассмеялась:

— Ее трудно не заметить.

Она помахала мне рукой, я помахала в ответ, и мы разъехались.

К обеду конный поход «Седельных ран» набрал полный ход. Почти все его участники пили, не переставая, с момента отбытия из «Аутфита», и потому никому, за исключением детей, до обеда не было дела.

Как я уже говорила, лошадники — довольно дикие люди. Кажется, что даже самому добропорядочному горожанину достаточно получить в свое распоряжение лошадь, чтобы тут же почувствовать себя этаким одиноким рейнджером, начать пить как лошадь, заводить шашни и одеваться в духе «настоящего ковбоя узнаешь ты по шляпе».

Под обеденный привал по пути к Перекрестку трех троп было отведено заросшее травой поле на склоне крутого холма. На расчищенном участке стояло несколько предоставленных всем стихиям и переживающих разные стадии разрушения хижин. Спокойных лошадей отпустили свободно пастись неподалеку от хозяев. Менее благонадежных жеребцов взнуздали и привязали к деревьям на краю поля. По всему полю сидели, сбившись в кучки, наездники.