Я взлечу

– Я тебя загуглил. Ни треков, ничего. Ты продолбала шанс. Майл-Зи вот продул и все равно хайпанул. С хорошим менеджером ты бы уже его обогнала.

– Мой менеджер – моя тетя.

– Кто? Эта мелкая, которая всегда таскалась за Ло?

Тетя Пуф боготворила отца. Говорит, что все время ходила за ним как тень.

– Да, она.

– Ясно. Дай-ка угадаю, она узнала, что у Ди-Найса контракт на миллион, и собирается таскать тебя на Ринг в надежде, что у тебя тоже будет контракт.

Да, но его это не касается.

Суприм поднимает руки, как бы сдаваясь.

– Эй, я не хочу сказать ничего плохого. Половина района сейчас пытается сделать то же самое. Но давай честно, малышка. Если хочешь чего-то добиться, одного Ринга недостаточно. Нужно писать песни. Я сказал это Ди-Найсу, и взгляни, чего он достиг.

– Вы что, его менеджер?

– Ага. Уже год. Ринг не дал ему контракта. Только немножко внимания. Контракт он получил за свою музыку. Твой папка тоже. Немножко хайпа, нужная песня в нужное время, потом – бум! – и он взлетел.

Нужная песня…

– А как вы понимаете, нужная песня или нет?

– Я с первых нот чую хиты. Пока еще не ошибался. Посмотри на «Шикардосного». Сам знаю, она тупая, но ведь хит же. Иногда одной песни достаточно.

Одна у меня как раз есть.

– Ладно, – спохватывается Суприм, – я просто хотел поддержать. Если бы не твой папка, я бы, наверно, таких высот не достиг. Так что, если вдруг понадобится помощь… – Он дает мне визитку. – Звони, – и уходит.

Он чует хиты, а мне как раз нужен хит. Может, тогда через год я уже не буду клянчить еду.

– Стойте! – окликаю я.

Суприм останавливается. Я достаю из кармана телефон.

– У меня есть одна песня.

– И?

Повисает мучительная пауза – он ждет, что я еще скажу.

– Ну, я… – слова вдруг застревают в горле. – Я не знаю, хорошая она или нет. Одноклассникам нравится, но…

Он ухмыляется.

– И ты хочешь знать мое мнение?

И хочу, и нет. А если он скажет, что песня фигня? Хотя с каких это пор меня заботит его мнение? Мой папа его уволил. Его сын нес про меня бред на батле.

Но это он сделал из отца легенду. Он устроил Ди-Найсу контракт на миллион. Ну и Майл-Зи, конечно, дерьмо еще то, но Суприм и для него кое-чего добился.

– Да, – отвечаю я, – ваше мнение было бы кстати.

– Хорошо. – Он достает из кармана наушники. – Включишь?

Я открываю песню и отдаю Суприму телефон. Он включает в него наушники, сует их в уши и слушает.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы не тряслись. Обычно я легко читаю людей, но его лицо как чистый лист новой тетради. Он даже не кивает в такт.

Меня тошнит от страха.

Наконец самые долгие три минуты в моей жизни заканчиваются, Суприм отсоединяет наушники и молча возвращает мне телефон.

Я сглатываю.

– Все плохо?

Уголки его губ ползут вверх, складываясь в улыбку.

– Малышка, это хит.

– Реально?

– Еще как реально! Эта песня может сделать тебя звездой!

Охренеть.

– Только не надо меня обманывать.

– Я и не обманываю. Хук удачный, текст сильный. Ты ее в Сеть выкладывала?

– Нет.

– Слушай, выложи и скинь мне ссылку. Я кое-кому позвоню, посмотрю, что можно сделать. Сейчас у всех каникулы, пока что особо ничего не жди. Но если я поговорю с нужными людьми, у тебя может начаться другая жизнь.

– Все так просто?

Он ухмыляется, обнажая золотые клыки.

– Так просто.

К нам подходит Джей с коробкой в руках.

– Бри, пора… – и, прищурившись, рассматривает Санту. Не сразу, но узнает: – Суприм?

– Давно не виделись, Джейда.

Она не улыбается ему в ответ, но и молний глазами не метает.

– Что ты здесь забыл?

Суприм перекидывает через плечо мешок Санты.

– Как раз рассказывал Бри, что мелким постоянно шлялся на раздачу еды. Ну и решил, что мы с сыном теперь, выбившись в люди, можем отдать долг. Заодно пусть поймет, как ему в жизни повезло.

Я еле удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Что бы сказали все пришедшие сюда, если бы услышали, что Майл-Зи притащили сюда посмотреть, как им плохо, чтобы он не зазнавался? Он вернется в свой богатенький домик в пригороде и от силы через неделю думать о нас забудет, а наши проблемы никуда не денутся.

Не надо делать из моей жизни шоу для одного зрителя.

– Хорошо выглядишь, – говорит Джей Суприм. Он не флиртует – так говорят людям, которые слезли с наркотиков. – А вы, значит, теперь сюда ходите?

– Угу, – отвечает Джей. – Выбора не было.

– Если что, вы всегда можете попросить помощи у меня. Ло был мне как младший брат. Хоть мы и разошлись, он бы хотел…

– Нам с Брианной пора, – обрывает его Джей.

Если упомянуть папу – дальше все непредсказуемо, как погода. Иногда Джей рассказывает мне истории, которые я потом храню вместо настоящих воспоминаний. Иногда его имя превращается в плохое слово, и нам нельзя его говорить. Видимо, сегодня как раз такой случай.

– Пошли, – говорит мне Джей.

По пути к выходу из спортзала я оборачиваюсь. Суприм смотрит на меня с сочувственной улыбкой.

Новых посетителей больше не пускают. Пара волонтеров объясняют остаткам очереди, что пора расходиться. Новостники уже уехали: никому не интересно записывать бранные слова или снимать мать с примотанным к бедру младенцем, которая умоляет дать ей еды.