Я взлечу

Следующий родитель спрашивает про металлодетекторы, обыски случайных учеников и появление в школе копов.

– Здесь не тюрьма, – говорит он с акцентом. Похоже, его родной язык – испанский. – Объясните, пожалуйста, зачем применять к нашим детям такие строгие процедуры.

– Мы посчитали нужным ужесточить меры по обеспечению безопасности в связи с ростом преступности в районе, – отвечает мистер Кук.

Про копов в школе он не говорит ни слова. Сегодня они стоят прямо в актовом зале, но тут и так все ясно.

Сонни хлопает меня по руке и показывает на второй микрофон: следующей стоит Шена.

Она откашливается и какое-то время не говорит ни слова.

– Шена, давай! – выкрикивает кто-то, и раздаются хлопки. Малик тоже хлопает.

– Меня зовут Шена Кинкейд, – произносит она, глядя прямо в глаза мистеру Куку. – Я учусь в одиннадцатом классе Мидтаунской школы. К сожалению, доктор Кук, я и другие ученики с моим типом внешности в неравных условиях с остальными. Мистер Лонг и мистер Тэйт имели тенденцию чаще обращать внимание на чернокожих и латиноамериканцев, чем на кого-либо другого. Нас чаще выбирали для обыска, для проверки шкафчиков и для повторного прохода через металлодетектор. С несколькими из нас грубо обращались. Теперь их заменили полицейскими, и, признаться, многие из нас опасаются за свою жизнь. Разве мы должны каждый день ходить в школу со страхом?

Зрители хлопают и согласно гомонят, особенно стараются ребята из объединения. Я тоже хлопаю.

– Ни для кого не секрет, что в Мидтаун берут таких, как я, чтобы получить гранты на развитие, – продолжает Шена. – Однако, мистер Кук, мы не чувствуем, что нам здесь рады. Мы для вас вообще люди или денежные знаки?

Я снова хлопаю. Как и большинство учеников.

– Бунт на прошлой неделе – результат нашего недовольства, – говорит Шена. – Многие из нас подавали на мистера Лонга и мистера Тэйта жалобы. Была обнародована видеозапись того, как они жестоко обращаются с чернокожей ученицей. Однако их после этого вернули на работу. Почему, мистер Кук?

– Мисс Кинкейд, благодарю вас за информацию, – отвечает Кук. – Я согласен, что расизм и любая дискриминация неприемлемы. Однако расследование происшествия все еще идет, и я многого не могу разглашать.

– Да в смысле? – вырывается у меня. Одноклассники кричат и свистят.

– Хотя бы объясните, почему они вернулись на работу! – просит Шена.

– Тихо! – перекрикивает всех Кук. – Мисс Кинкейд, спасибо, что высказались. Следующий вопрос.

Шена начинает возмущаться, но к ней со спины подходит миссис Мюррэй и что-то шепчет на ухо. Шена явно недовольна, но позволяет ей увести себя в зал.

К другому микрофону встает белая женщина средних лет.

– Добрый день, меня зовут Карен Питтмэн, – говорит она. – У меня не вопрос, а скорее замечание. Мой сын-десятиклассник уже третий мой ребенок, который ходит в вашу замечательную школу. Старший выпустился семь лет назад, еще до появления некоторых нововведений. Все четыре года здесь не было никакой охраны. Возможно, я сейчас выскажу непопулярное мнение, но считаю нужным отметить, что строгие меры безопасности были введены только после того, как здесь стали учиться дети из определенных районов. И я считаю это правомерным.

Тетя Шель резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, чтобы взглянуть говорящей в глаза.

– Давай, скажи прямо, не стесняйся!

В общем, почти сказала. Все и так поняли.

– В последние годы на территорию школы проносили оружие, – заявляет Карен. – Были случаи бандитских разборок. Если я не ошибаюсь, недавно мистер Лонг и мистер Тэйт поймали наркоторговку.

Даже смешно, насколько она ошибается. И бандитские разборки, серьезно? Максимум, что у нас было, – это ребята из кружка по мюзиклам мерялись с танцорами, у кого флэшмоб мощнее. Когда и те и другие поставили номера из мюзикла «Гамильтон», вот это было мясо.

– Ну конечно, ее зовут Карен, – говорит Сонни. – Небось и картофельный салат готовит с изюмом.

Я фыркаю, и мы выставляем вперед скрещенные кулаки. Ваканда навеки.

– Я, как и все собравшиеся… – продолжает Карен, пытаясь перекричать бушующий зал. – Как и все, я смотрела видеозапись происшествия и была в ярости. Многие ученики не проявляют никакого уважения к администрации. Они провоцировали двух джентльменов, просто выполнявших свою работу, строчками из вульгарной песни, содержащей призывы к насилию. Мой сын сказал, что эту песню написал кто-то из учеников и она адресована конкретно школьной охране. Мы не можем и не должны допускать, чтобы наши дети слышали подобное. Сегодня утром я подписала петицию об удалении этой песни из Сети. И призываю других родителей последовать моему примеру.

Карен, иди в жопу. И сыночка прихвати.

– Спасибо, миссис Питтмэн, – говорит мистер Кук, и под аплодисменты и вой Карен уходит в зал. – Следующий вопрос.

Теперь у микрофона Джей. Я отсюда вижу, как она дымится от гнева.

– Вперед, тетя Джей! – кричит Сонни. Тетя Джина и тетя Шель громко хлопают.

– Уважаемый мистер Кук, – произносит она в микрофон. – Я Джейда Джексон. Очень рада, что могу наконец с вами побеседовать.

– Спасибо, – улыбается он уголками губ.