Я знаю тайну

– Давайте рассмотрим один из процессов по ритуальному насилию – я говорю о подготовительной школе Макмартина в Калифорнии[19]. Расследование началось с того, что некая шизофреничка-мать заявила, будто ее ребенка растлил школьный учитель. Полиция разослала письма всем другим родителям с предупреждением о том, что их дети тоже могли стать жертвами, и, когда дело довели до суда, обвинения умножились и выросли до невероятных размеров. Говорилось о диких оргиях, о том, что детей в тайных комнатах сплавляли в канализацию, что насильники летали по воздуху, как колдуны. В результате невинный человек был приговорен и просидел пять лет в тюрьме.

– Уж не хотите ли вы сказать, что Мартин Станек невиновен? – спросила Джейн.

– Я просто ставлю под сомнение корректность получения показаний у детей из «Яблони». Какая часть этих показаний – чистая фантазия? В какой степени детей наводили на подобные ответы?

– У Холли Девайн были реальные физические повреждения, – заметила Джейн. – Осматривавшие ее врачи обнаружили синяки на голове, множественные царапины на лице и руках.

– У других детей таких повреждений не было.

– Психолог обвинения утверждала, что дети, с которыми она общалась, проявляли эмоциональные симптомы, свидетельствовавшие о том, что они подвергались насилию. Боязнь темноты, недержание по ночам. Ночные страхи. Я могу вам в точности зачитать, что сказал по этому поводу судья. Он сказал, что этим детям нанесен глубокий и воистину ужасающий вред.

– Конечно, он так сказал. Всю страну охватило тогда помешательство на почве сексуального насилия.

– От помешательства дети не исчезают среди бела дня, – возразила Джейн. – Не забывайте, девятилетняя Лиззи Дипальма исчезла. Ее тело так и не нашли.

– Мартина Станека осудили не за ее убийство.

– Только потому, что жюри не вынесло вердикта «виновен» по этому пункту. Но все знали, что он ее убил.

– А вы обычно доверяете мудрости толпы? – вскинул брови доктор Цукер. – Моя роль криминального психолога состоит в том, чтобы предложить вам иную перспективу, указать на то, что вы могли упустить. Человеческое поведение не такое черное и белое, как иногда хочется думать. У людей бывает сложная мотивация, возможности правосудия ограничиваются несовершенством человеческих существ. Ведь наверняка что-то в обвинениях этих детей должно вас настораживать.

– Обвинитель им поверил.

– Вашей дочери около трех лет, так? Представьте себе, что ее наделяют властью посадить целую семью в тюрьму.

– Дети в «Яблоне» были старше моей дочери.

– Но не обязательно более точны и правдивы.

Джейн вздохнула:

– Теперь вы говорите как доктор Айлз.

– О да. Вечный скептик.

– Вы можете быть каким угодно скептиком, доктор Цукер. Но факт остается фактом: двадцать лет назад Лиззи Дипальма пропала. Ее шапочку нашли в школьном автобусе «Яблони», после чего Мартин Станек стал главным подозреваемым. Теперь убивают тех, кто тогда обвинял его в сексуальном насилии. И Станек как нельзя лучше подходит на роль убийцы.

– Убедите меня. Найдите улики, привязывающие его к этим убийствам. Хоть какие-то улики.

– Любой преступник совершает ошибки, – сказала Джейн. – Мы найдем его по ошибкам.

* * *

Мать Билли Салливана жила теперь в красивом особняке в стиле Тюдоров, всего лишь в миле от более скромного бруклайнского района, где вырос Билли. После ледяного утреннего дождя на живой изгороди повисли сосульки, а выложенная кирпичом дорожка к дому превратилась в настоящий каток. Фрост и Джейн несколько секунд оставались в машине, готовили себя к холоду. И к предстоявшему им жуткому разговору.

– Она, наверное, уже догадывается, что ее сын мертв, – сказал Фрост.

– Но о худшем она еще не знает. И я не собираюсь ей говорить, как он, скорее всего, умер.

Похоронен заживо, как святой Виталий. Или убийца проявил милосердие и, прежде чем бросить первую лопату земли на тело, убедился, что он не дышит? Джейн не хотела думать об альтернативе: Билли еще жив и в сознании, лежит в гробу, мерзлые земляные комочки ударяют по крышке. Или связанный и беспомощный лежит в земле без гроба, задыхается по мере того, как земля твердеет на его лице. Вот он где, источник кошмаров; вот до чего может ее довести работа, если она это допустит.

– Ладно, пошли. Рано или поздно, но все равно придется с ней говорить, – сказал Фрост.

У входной двери Фрост нажал кнопку звонка, и они стали ждать, поеживаясь, пока ледяной дождь молотил по тротуару и кустарникам. Мать Билли Салливана, наверно, пребывает в ужасе в предчувствии дурных новостей и в то же время отчаянно цепляется за крошечную надежду. Джейн всегда видела огонек надежды, загорающийся в глазах членов семьи; как часто ей приходилось гасить его.