Яблочные дни. Часть I

[1]Джерибы — порода лошадей из Восточной Петли. Лошади отличаются буйным нравом, очень быстры, с развитой мускулатурой, плохо поддаются дрессировке, но очень верные, признают только одного наездника и только ему подчиняются.

[3]Гуэрдо (эскарл.) капитан городских ворот, отвечающий как за вверенные ему ворота, так и за порядок на тех улицах, которые выходят прямо к ним.

[4]Фуэгьо — в эскарл. мифологии это конь — оборотень. В тёмное время суток фуэгьо подходит к грешнику и склоняется перед ним, предлагая прокатиться, после чего увозит наездника прямо в Залунный край.

[5]Святой Немезор — святой мученик, почитаемый Люцеанской церковью. В житие говорится, что Немезор был огромного роста и собачьей головой, которую выпросил у Господа, чтобы оградить себя от женщин и соблазнов.

Глава 5

Блаутур

Чарретз

Энтони А́́́ддерли с наслаждением дотронулся до серебряного горжета, на котором была тончайше выгравирована медвежья лапа. Сейчас он в первую очередь подполковник Неистовых драгун, и пусть хоть кто-то посмеет назвать его Тихоней!

— Эй, Тихоня! — Аддерли едва не заскрипел зубами. — Уснул?

Капитан Хьюго А́ргойл явно нарывался на то, чтобы его если не погоняли шпагой, то хотя бы сбросили с седла. Но подполковник сдержался. Зачем растрачивать военный пыл на шутки друзей? Аддерли пригнулся к караковой шее Аршамбо, потрепал лоснящуюся шерсть. Заговорщицким фырканьем конь дал знать, что проникся настроением хозяина.

— Эй, Хью! — передразнил Энтони улыбающегося во все усы однополчанина. — Знаешь, чем отличается Тихоня Тони от подполковника Аддерли?

— Удиви меня.

— Он отдаёт команды капитану Аргойлу. — Энтони хмыкнул на то, как Хью наигранно закатил глаза, рука уже подобралась к эфесу сабли. — А ещё он может так.

Сабля чиркнула в волоске от носа Хьюго, кончик старательно накрученного уса скорбно пал в ладонь хозяина. Прежде, чем Аргойл извлёк из открытого рта поток святого негодования, какому бы позавидовал маршал разбитой армии, Аддерли пришпорил коня. С радостным ржанием боевой красавец кинулся вниз по склону, держа рысь на раскинувшийся под ним лагерь армии Блаутура.

Впервые Энтони Аддерли узнал эту волну восторга, азарта в семнадцать лет. С тех пор она часто подхватывала Энтони и с каждым своим появлением несла его быстрее и быстрее. Ветер в ушах, толчки от скачки, привстать в стременах, саблю вперёд, из груди клич, мы правы — враг не прав! Энтони расхохотался, линдворм внутри него с рёвом раскидывал крылья, горел огнём, измученный томлением в мирной клетке.

Тихоня остался отсиживать зад и ныть о несносной осенней погоде в столичном особняке. На войне же правил неистовый драгун, для которого не было дел милей, чем врезаться в гущу боя, палить в упор, сечь насмерть одним ударом сабли, крушить неприятеля. Лишь здесь, на войне, он дышал, видел, чувствовал. Лишь здесь он жил как никогда, впитывая каждое мгновение как драгоценную влагу посреди пустыни.

— Мы правы, враг не прав!

Энтони подхватил клич, закричал, запрокидывая голову к звёздному небу. Подхваченный тем же смертоносным восторгом, мимо пронёсся Берни. Отсалютовав двумя пальцами от виска, друг расхохотался и заставил коня поравняться с Аршамбо Аддерли.

— Ну как, неплохую прогулку я выпросил у короля? — Берни боднул головой воздух, махнул рукой спускающейся позади «драконьей» тысяче.

— Ты спасаешь мою душу! — выдохнул Энтони в прохладный ночной воздух.

— Спасаю, забирая навеки, — состроил Оссори знаменитую ухмылку, — с Дьяволом иначе не выйдет!

— Рональд, за вот это, — Аддерли обвёл рукой лагерь, — не жалко и тысячи душ!

Берни сделал круг вокруг них с Аршамбо и припустил в лагерь, лихо беря в галоп. Полковнику драгунского полка едва минуло четверть века, но он по праву носил свой чин, ведь кого-то отважнее, отчаяннее, авантюрнее и ненормальнее Рональда Бернарда Оссори после Айрона-Кэдогана было не найти.

Энтони оглянулся через плечо. Тысяча драгун сходила с холма под Чарретзом плотным строем. Бедный Хьюго Аргойл извёлся во главе полка от невозможности оставить его и покарать покусившегося на усы подполковника. Аддерли разобрала гордость. Полк давно ходил под штандартами медведя Оссори, но повадками, обличьем оставался истым драконом.

В том убедилась вся округа, когда драгуны, облачившись в чёрные воронёные панцири, с рыком и гиканьем пронеслись под стенами города Чарретз. Приветствием зажигались на галереях стен сигнальные огни, дозорные салютовали им и выкликали здравицы. Драгунам были рады, а если бы и не были, драгун это бы нисколько не смутило, ведь они знали, как заставить радоваться их появлению.

Военный лагерь стоял между пограничным Чарретзом и Амплиольскими горами. Обогнув стены, высокие, способные держать осаду долгие месяцы, драгуны выехали к целому городишке из белых палаток и ямок, горящих неизбывными костерками.

— Эта ночь принадлежит только нам! — крикнул Берни, и ответом ему был рёв тысячи драгунских глоток.

О да. Сегодня офицеры многажды выпьют вместе с солдатами, празднуя своё прибытие, и лишь следующим днём расселятся в гостеприимных домах Чарретза.