Яблоки преткновения

– Нашей экономки, – гордо возвестил папа. – Если уж вам столь интересно, сколько раз за последний год этот шарлатан приезжал в Дисмонд, спросите у неё. Она удивительным образом оказывается в курсе всех местных сплетен. Давайте я быстренько дорасскажу, всё, что не успел, и вы пойдёте в дом расспрашивать уже её.

Зря Рассел обрадовался. «Дорасскажу» относилось к экскурсии по саду, а не к трагическим происшествиям и инору Брауну. Чувство такта гостя было весьма относительным, поэтому он сразу прервал папину вдохновенную речь, не имевшую ни малейшего отношения к интересующим нашего гостя вопросам.

– Можно ли определить, кто приложил руку к изменению вашей яблони?

Рассел носком ботинка постучал по ларю, словно папа мог подумать про какую-нибудь другую. На удивление, пленница не отреагировала: изнутри не донеслось даже самого тихого стука.

– Даже не знаю, – растерялся папа. – Основа моя, это видно невооружённым глазом, а вот кто её довёл до такого состояния…

– У любого мага есть излюбленные приёмы, – терпеливо добивался поставленной цели Рассел. – И кому, как не вам, знать особенности работы коллег?

Папа вздохнул, уже безо всякого энтузиазма осмотрел сад, укрытый ночной темнотой, и решил:

– Для начала нужно внимательно изучить пойманную яблоню. Но не тут. У меня в лаборатории. Пойдёмте.

Он попытался ухватить ларь, но Рассел его опередил и цапнул первым. Яблоня внутри всё так же не проявляла признаков жизни, и это, как ни странно, вместо того, чтобы успокоить, начинало тревожить. Разыгравшееся воображение подсказывало самые разнообразные картины: от выпускаемой яблоней кислоты, разъедающей дно ларя, до отращённых ушей, ловящей наш разговор в точности, чтобы потом передать хозяину. А ведь у неё ещё может быть управляющий артефакт, вероятность создания которого мы не так давно обсуждали…

До папиной лаборатории я не дошла, свернула по дороге к Долли. Странная яблоня меня интересовала, но ещё больше интересовал вопрос, с ней не связанный. Или связанный? Пока я не была в этом уверена. Горничную я обнаружила в голубой спальне, тщательно взбивающей подушку.

– Пришли проверить, каково будет жениху? – игриво спросила она.

– Если ты забыла, он от меня отказался, – напомнила я.

– Так это он вас не видел, – оптимистично ответила Долли. – И отказался не он, а его отец. А по виду этого инора сразу понятно, что согласен.

Она последний раз пихнула подушку, придав ей уж совершенно невероятные объём и пышность и аккуратно пристроила на кровать. Романтичная она особа: видит любовный интерес даже там, где есть один лишь азарт сыщика, но разочаровывать её не буду, а то обидится и откажется утолять моё любопытство.

– Так моего согласия никто не спрашивал, – заметила я. – Долли, я, собственно, по другому вопросу. Что связывает моего папу и некую леди Галлахер?

– Оу, – выдохнула Долли. – Вот уж не думала, что вас это заинтересует. Да и нужно ли оно вам, инорита Сильвия? Дело давнее…

Значит, я не ошиблась и имел место какой-то скандал. Теперь нужно только выбить из Долли подробности, чтобы понять, насколько он был серьёзным.

– Леди Галлахер предлагает идти к ней на кафедру, – как бы невзначай бросила я. – Размышляю, соглашаться или нет.

– Разумеется, нет, – всполошилась Долли. – Ничего хорошего от неё ждать не приходится. Говорят, она и по молодости отличалась дурным нравом, но сами, понимаете, я её тогда знать не могла, а вот то, что сейчас она превратилась в сущую мегеру, – это точно. Нет, конечно, при желании она может быть очень милой, да только желание это у неё редко появляется. Знаете, сколько она горничных за последний год сменила? – Я помотала головой, но Долли моего ответа не требовалось, она продолжала тараторить: – И не пересчитать. А знаете, что они рассказывают? Вот то-то.

Она отвернулась и притворилась, что смахивает пыль с картины. Пылью там и не пахло: в этой комнате бытовые артефакты работали без остановки, о чём Долли неусыпно заботилась и напоминала папе о необходимости перезарядки. Так что сейчас она просто пыталась уйти таким образом от неприятного разговора.

– А что они рассказывают?

– Ничего хорошего, уж поверьте мне, – буркнула Долли, досадуя, что проболталась.

– И всё же, мне нужно знать, почему не сто́ит идти к ней на кафедру, – твёрдо сказала я. – Может, она весьма приятная дама и выгнанные горничные жаловались на неё потому, что она поймала их на воровстве.

Долли поджала губы. Недовольно помолчала, но всё же расщедрилась на ответ:

– Она так и говорит, инорита Сильвия, да только врёт всё. Взять ту же Мэри, я её с детских лет знаю. Честнейшая девочка была. Не то что чужого не возьмёт – соврать не сможет, а поди ж ты…

– Долли, что было между папой и леди Галлахер? – не выдержала я. – Они что, были любовниками?

Горничная поперхнулась восхвалениями несправедливо выгнанной горничной и возмущённо на меня вытаращилась.

– Да как вам голову этакое пришло, инорита? – выпалила она. – Ваш батюшка… Как вы могли такое о нём подумать. Помолвлены они были всего-навсего.

– Вот как? И почему же дело до Храма не дошло?