Яд Фаберже

Поскольку Мур практически не знал языка, Эдит, прислав ему приглашение и поселив его в одном из дешевых лондонских отелей, сама нашла человека, из русских, который занимался с ними английским и русским языками. Мур понимал, что эти занятия были для Эдит чем-то вроде аперитива, поскольку сразу после того, как за преподавателем захлопывалась дверь номера, начиналось самое главное: Эдит раскрывала ему свои объятия. Она и сама признавалась ему, что чувствует себя в этой ситуации как сбежавшая из дома влюбленная во взрослого мужчину школьница, порочная и легкомысленная. Они мало говорили, но прекрасно понимали друг друга. Мур довольно долго не расспрашивал ее об Арчи, ждал, когда она сама расскажет ему о нем. И дождался. Понятное дело, Эдит постаралась представить Арчи в самом неприглядном свете: «Арчи не любит меня», «Арчи даже в постели разговаривает только о делах, об аукционах, даже когда лежит на мне», «Арчи все равно, удовлетворена я или нет», «он слишком слаб как мужчина, чтобы быть с такой женщиной, как я, в нем нет огня», «Арчи уже несколько лет собирается жениться на мне, но я думаю, что он однолюб»… Вот только после этой фразы Мур и решился спросить ее, кого же он любит, раз она назвала его однолюбом. У него была другая женщина? Что с ней? Она бросила его, потому что он импотент? Он подзадоривал ее, подыгрывал ей. Но в ответ получил лишь глубокое молчание. Эдит, словно улитка, спряталась в свой нежный и хрупкий панцирь и долгое время вообще не хотела говорить. Словно ей одно лишь упоминание об этой женщине доставило нестерпимую боль. Но потом, переболев неприятными для нее ассоциациями и воспоминаниями, ожила вновь и рассказала Муру о том, что Арчи действительно несколько лет тому назад был влюблен в одну женщину. Она, как и он, была помешана на старинных украшениях. Она не англичанка. Эдит мало что знает о ней. Но Арчи буквально сох по ней. Он и его отец. И эта сучка обманула их. Она не вышла замуж ни за отца, который тоже был без ума от нее, ни за сына. Она, провернув здесь, в Лондоне, свои дела, вернулась на родину, и больше Арчи о ней не слышал. Мур кожей чувствовал, что речь шла о Мэй. Но как ни пытался он выяснить хотя бы национальность исчезнувшей возлюбленной Арчи, Эдит как воды в рот набрала. К тому же Мур боялся, что своими расспросами он может вызвать подозрение у, в общем-то, неглупой, но неуверенной в себе Эдит. Связь с русским была для нее целым событием в жизни, и Эдит отдавала себя своему любовнику без остатка. Он знал, что, останься он без денег, она будет содержать его, но пока не торопил события. Он хотел, чтобы она поверила, будто он увлечен ею всерьез и даже подумывает о женитьбе. И вот тут-то Эдит проявила неожиданную твердость, заявив ему после одного из таких душевных разговоров, что она, если когда-нибудь и выйдет замуж, то только за Арчи. Мур посмотрел ей в глаза и увидел в них такой нестерпимый злой блеск, что у него перехватило дыхание. Ты что, говорил ее ледяной взгляд, не понимаешь, что Арчи богат, и я сделаю все возможное и невозможное, чтобы выйти за него и устроить свою жизнь. Далее читалось: предоставь мне свободу, и ты поймешь, что я права и что с деньгами Арчи мы возьмем от жизни все, что только пожелаем. Мур хотел напомнить ей о брачном контракте, который может быть составлен Арчи не в ее пользу, но сдержал себя, понимая, что давить сейчас на Эдит преждевременно. Когда-нибудь она сама поделится с ним своими сомнениями. Теперь же она хотела одного: чтобы Мур дал ей возможность сблизиться с Арчи настолько, чтобы их отношения плавно перешли в брак. И он полностью согласился с ней, больше того, сказал, что готов даже помочь ей в осуществлении ее плана. После этого разговора их отношения перешли в несколько иную плоскость: теперь Эдит видела в нем не только любовника, но и сообщника. Ему повезло – кровь Эдит бродила так же бурно, как и у него, и она, Эдит, так же, как он, оказалась отравленной чувством вседозволенности и внутренней свободы, что давало ему надежду когда-нибудь привлечь ее для более серьезных, дерзких дел.