Яд желаний

Он долгим пристальным взглядом посмотрел на девушку. Задумавшаяся о чем-то, она сидела, безвольно уронив руки, — красивая, молодая, такая желанная, такая талантливая… Вчера он принес ей подарок — маленького плюшевого медвежонка. Она была так счастлива, так трогательно прижимала игрушку к себе, что он почувствовал умиление — чувство, которого также не испытывал уже долгие годы. Как много она дала ему! Как будто снова вернулась молодость, появились новые силы, новые мечты… Конечно, у них большая разница в возрасте, а она еще и выглядит значительно моложе своих лет. Ну, он же еще не старик, он полон энергии, а для творческого союза ему, пожалуй, не найти никого лучше этой женщины. Вдвоем они перевернут весь этот затхлый театр, вольют в него свежую струю. В Анне чувствуется просто огромный потенциал! Да, все в ней хорошо… Как там Чехов сказал: «В человеке все должно быть прекрасно»? Очень верно — в Анне все гармонично, все дано ей природой. То, что до этого он находил только в отдельных личностях, здесь слилось в одной. Кажется, наконец-то он обрел ту единственную, о которой мечтал. Ему импонировали не только ее молодость и красота, но также и начитанность, несомненная интеллигентность. А еще в ней чувствовалась какая-то недосказанность, какая-то тайна… В женщине должна присутствовать тайна, иначе какая же это женщина? Оксана тоже была и красива, и талантлива, но, кроме театра, с ней и поговорить было не о чем… К тому же его покойная любовница была слишком навязчива и болтлива, изнуряла его то истериками, то ненужными бытовыми подробностями жизни. Когда они бывали где-то вдвоем, она манерничала, требовала повышенного внимания к своей персоне, излишне громко смеялась, много говорила, много пила. Бывало, ее приходилось осаживать, а случались и такие моменты, когда ему становилось стыдно за свою спутницу.

Савицкий снял с полки книгу. В доме Анны было множество книг — и художественных, и беллетристики, богатое собрание альбомов по живописи. Он машинально переворачивал страницы, не столько всматриваясь в репродукции, сколько прислушиваясь к своему внутреннему состоянию. Нужно наконец оставить эту привычку — сравнивать Оксану и его теперешнюю возлюбленную. Тем более что Анна совсем не похожа на его покойную любовницу. С ней не стыдно показаться где бы то ни было. Кроме того, что Анна прекрасно воспитана и необычайно одарена, она не склонна выпячивать свою особу, а тактично остается в его тени. Любому мужчине это приятно!

— Аня, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — ставя на место книгу, сказал он и зачем-то задернул штору, хотя на улице было еще светло.

— Ты сегодня снова уходишь? — Она понимающе подняла на него глаза.

«Оксана бы непременно спросила куда и наверняка закатила бы истерику по этому поводу… Черт, опять я про нее!» — с досадой подумал режиссер.

— Да… Но поговорить я хочу не об этом.

Она смотрела на него и молчала так красноречиво, что он не сразу нашел заготовленную фразу, а только промямлил:

— Ну… понимаешь ли…

— Кажется, я все понимаю, Андрюша. Она тебя шантажирует?

Андрей Савицкий буквально поперхнулся словами и закашлялся, а Анна между тем продолжила:

— Она и меня шантажирует. Признаться, Андрюша, я не хотела говорить об этом, но… я просто не знаю, что с этим делать. Она приходила ко мне неделю назад, когда тебя вызывали в прокуратуру.

— Лара была здесь? — спросил режиссер с недоверием.

— Да. — Девушка кивнула.

— И что ей было нужно? Она что, искала меня?

Анна сжала хрупкие пальцы так, что косточки побелели.

— Я думаю, она очень хорошо знала, что тебя здесь в этот момент не было. Потому что хотела пообщаться именно со мной. Не скажу, что мне это понравилось, но… она твоя жена и имеет на это право.

— О чем она с тобой разговаривала?

— Ну, наверное, о том же, о чем и ты сейчас хочешь со мной говорить. Или я не угадала?

Андрей Савицкий осторожно сел рядом и обнял девушку за плечи.

— Анечка, я знаю, что тебе сейчас особенно нелегко. Ведь это самое начало нашей совместной жизни, что всегда трудно, — когда два взрослых человека, каждый со своими привычками, своими особенностями, притираются друг к другу. Плюс еще эти сплетни, толки, нервотрепка. Милиция просто ночует в театре. Может, тебе поехать отдохнуть? Хочешь, я возьму для тебя путевку?

— Андрюша, через пять дней премьера! О каком отдыхе может идти речь? Я и так два дня уже не репетирую из-за Людмилы!

— Я боюсь, что костюмы не смогут восстановить настолько быстро, — сказал Савицкий и отвернулся. Его жизнь сложилась так, что он привык лгать близким людям. Но он не любил это занятие. Кроме того, Аня уже заняла слишком много места в его сердце. Именно ей он не хотел врать. Видит Бог, когда это тяжелое время наконец пройдет, он сделает для этой девочки все, что в его силах, и тогда она увидит, на что он способен!

— Ну, это же не бальные платья, — возразила певица. — В конце концов, можно подогнать на меня что-то на скорую руку из запасников. Там много чего есть подходящего. Я завтра пойду в пошивочный цех…