Ядерная осень

– Ха, как это напряг? Все знаменитые художники, писатели, режиссеры – мужики. Да и готовили мужики всегда лучше. Я читал.

– Да? – Она отодвинула сковородку от его руки, потянувшейся за очередной котлетой. – Ну так иди еще почитай. Вон газет сколько.

Непростая штучка. Егор растянулся на диване, поглаживая округлившийся живот. Он покосился на девушку, которая ставила чайник на плитку.

«Оля. Оля. Оленька», – повторял он ее имя про себя, как бы пробуя его на вкус, привыкая к нему. Такое круглое, юркое имя. Кажется, выронишь, и заскачет оно, покатится с горки. Не догонишь.

– Что будешь дальше делать? – она осторожно отхлебнула кипятошного чаю.

– Дождусь этого Лешу и дальше в Москву пойду.

– К родителям, да?

– Да.

– А если от Москвы ничего не осталось?

Он отвернулся к окну. Тишину нарушало лишь потрескивание остывающего чайника и тиканье будильника, обнаруженного Егором в одной из тумбочек.

– Прости, – она поставила дымящуюся чашку на стол и села рядом с ним, – я не хотела.

– Нет, ничего, – он взял ее руку. – Я все равно пойду. Я должен все увидеть сам.

– А я своих отца и мать и не видела никогда. – Она положила свою ладонь поверх его и несильно сжала ее.

Он вздохнул.

– Может, это и к лучшему, – Оля положила голову ему на плечо.

Чтобы им было удобнее, Егор высвободил свою руку и обнял ее за плечо. Уткнулся в пахнущие сеном волосы.

– В стогу ночевала?

– Ага, – она запустила руку в его волосы.

Он тоже, перебирая ее рыжие локоны, добрался до спрятавшегося в них маленького ушка, едва касаясь, провел по нему пальцем. Отведя непослушную челку, Егор решился и поцеловал девушку в лоб. Она закрыла глаза. Потом его губы нежно коснулись ее века, курносого носика и в нерешительности замерли на щеке, рядом с уголком слегка приоткрытых губ, которые, устав ждать, перешли в наступление сами.

Она положила руку ему на бедро. Несколько минут этого губного армрестлинга закончились полной победой представительницы слабого пола. Оля провела никем не запрещенный прием – слегка укусила его за нижнюю губу, и вот уже ее язык вторгся во «вражеские» владения.

На пол полетел его бушлат, ее куртка, его рубашка, ее кофточка. Комнатная тишина была распорота надвое треском открываемой «молнии» джинсов. Стукнулись об пол берцы, закувыркались отброшенные в угол маленькие кроссовки, жалобно застонал, предчувствуя недоброе, диван.

Чай на столе уже давно остыл. Между двух стекол билась в истерике ошалевшая от вечной осени муха. Они лежали на тесном диване, прижавшись друг к другу.

– Спишь? – она закинула на него ногу.

– Думаю, – он провел рукой по ее бедру, будто скульптор, еще раз проверяющий правильность форм созданного им шедевра.

– Нравится?

– Замерзнешь, – он накинул на нее одеяло.

– Тебе нравятся мои ноги? – не унималась она.

– Вроде не кривые…

– Ах ты засранец. Издеваешься? У меня научился? – развернув за спиной одеяло, Оля вскочила верхом на него. Егор засмеялся и рывком привлек ее к себе. Диван обреченно заскрипел. Видать, не будет ему покоя до самого утра.

– Ого, я смотрю, теперь тебя и без меня есть кому завтраком кормить, – на улице послышался ехидный смешок, приглушенный двойной оконной рамой.

Егор выскользнул из-под одеяла и запрыгал на одной ноге, надевая штаны.

– Открывай, Казанова, – Алексей направился к двери.

– Ну как? – Егор закрыл за охотником дверь.

– Да нормально. Здрасьте, – Леша покосился на диван, на котором все еще лежала Оля, – только спать охота.

– Здравствуйте. А вы тот самый Алексей-охотник? А меня Ольгой зовут, – завернувшись в одеяло, она встала и, вставив ногу в один кроссовок, поскакала на одной ноге к шкафу за вторым.

– Что значит «тот самый»?

– Я ей про тебя вчера рассказывал. – Егор старался встать между Лешей и Олей.

– Надеюсь, только хорошее? Да не смотрю я, не смотрю, Отелло. Да и за машиной я сейчас пойду.

– За какой машиной?

– За трофейной. Ты тоже хорош. Я, понимаешь ли, рассчитывал, что ты мне с погрузкой поможешь, а ты весь как лимон выжатый, – Леша повернулся к двери. – Интересно, и что тут с тобой ночью делали? – обернулся он уже на пороге.

Егор смущенно заулыбался, но вдруг лицо его стало серьезным.

– Что это? – он ткнул пальцем в пучок черных поясов, болтающийхся на ремне у Леши. Этих поясов было не меньше десяти-двенадцати.

– А это что-то вроде скальпов врага, – как-то неохотно ответил он.

– И ты что, всех их убил?

– А что, надо было их в гости, на чай пригласить? – изменившимся тоном сказал Алексей. – Пошли. Там машина одна стоит.

Егор сделал два шага назад и шаг к окну, где стоял прислоненный автомат.

– Я никуда с тобой не пойду! Кто ты такой? Рэмбо?

– Хоть я и не обязан, скажу. Капитан СВР Алексей Геннадьевич Истомин. В данный момент нахожусь в бессрочном отпуске. Что, легче стало?

– Немного, – раздалось из угла, где стояла Ольга. Одной рукой она придерживала одеяло, а во второй держала «стечкин», ствол которого теперь упирался в стол.

– Весело с вами, ребята. – Алексей снова шагнул к выходу. – Ну что, теперь идем?

– Идем, – буркнул Егор, бросив взгляд на Олю.

Они шагали к ближайшей рощице, где, по словам Алексея, их дожидался «УАЗ-24М».