Ягуар, или Тот, кто живёт один

Первую ночь в доме Мессотов после долгого отсутствия Науэль провёл в комнате, которую все называли кухней. Когда Джил встала, чтобы приготовить завтрак и прибраться, Ягуар уже был на ногах. Он осматривал Юту, и гладя рукой её роскошную гриву, что-то приговаривал. Джил вышла на улицы, услышав тихое бормотанье, но не хотела мешать Науэлю. – Тебя разлучили с твоим сыном. Но будь уверена, он в безопасности. О нём заботятся также хорошо, как о тебе. Я знаю, что такое терять близких. Это больно. Очень хорошо, если вас просто разлучили. Очень плохо, если их отобрала у тебя смерть. Ты сильнее меня, и если я справился с этим, то ты подавно справишься. Он говорил достаточно громко, и если бы он не говорил на ирокезском наречии, Джил поняла бы его. Но, видимо он не хотел, чтобы даже случайный слушатель понял его. Он закончил беседу с животным, и, почувствовав чей-то взгляд, на последок ещё раз провёл рукой по шелковистой и густой гриве Юты. – Тебя же отец учил, что нехорошо подслушивать, – с улыбкой, продолжая смотреть на животное, но отдаляясь, заметил Науэль. – Я не подслушивала. Я забеспокоилась, когда не застала тебя. Подумала, что ты покинул нас. Но потом я вспомнила, что ты не любишь долго спать, и любишь охотиться по утрам. Но позже, я услышала бормотанье, и мне просто стало любопытно. – Любопытно? Надо запомнить эту отговорку. Когда я приду к мингам, чтобы снять с них скальпы, а они спросят меня, для чего я пришёл, я скажу, что мне просто стало любопытно, -продолжая улыбаться сказал Науэль, приближаясь к Джил. – Я и вправду не люблю долго спать. Но сейчас не время для охоты. Сейчас можно добывать рыбу, не трогая беззащитных животных, которые итак на грани истребления. – Отец рассказывал мне, что в Европе мужчины собираются, и компанией идут на охоту. А позже вешают рога оленя или лося на стену своего дома, как трофей. Убийство ради удовольствия. – Да. Только бледнолицые так могут. Индеец никогда не убивает никого просто так. Только чтобы выжить. – Не все белые одинаковые, правда же? – Да. Есть и хорошие люди, такие как ваша семья. – Я хочу верить, что хороших людей больше, чем злых. Добро должно перевешивать зло. –Добрым быть гораздо сложнее, чем злым. Поэтому злых людей всегда будет больше. Но это не значит, что мы должны их ненавидеть или избегать. Мы должны их вдохновлять, что бы они тянулись к свету. Джил вздохнула, и постояв ещё несколько секунд, прошла в дом. Она продолжила готовить завтрак. Науэль не хотел оставаться наедине с ней, и решил побыть на улице, пока не проснётся Томас, который к этому времени уже, сонный, сидел у очага, подогревая воду, чтобы заварить для всех чай. Услышав, что юноша тоже уже не спит, Науэль проследовал в дом и устроился за столом рядом с Томасом. Науэль в эту жаркую пору ходил только лишь в леггинсах и набедренной повязке, а его обнажённая грудь и руки были разрисованы в нескольких местах различными символами и рисунками. Эти тату приковали взгляд Джил, и она с нетерпением стала расспрашивать его. – Что значат эти рисунки на твоём теле? Я заметила их ещё вчера, но подумала, что и так завалила тебя расспросами. Да и заметила, что вы с Томас очень оживлённо беседовали. Не хотела портить идиллию, – с улыбкой протараторила она. – Вот эта, – Науэль указал на тату на правой руке, – эту мне сделал Монгво, после того, как узнал историю моего поединка с ягуаром в южных краях, очень далеко отсюда. Татуировка состояла из линий и треугольников, черных и красных, а два завитка в центре рисунка, были выполнены красным цветом и говорили о свирепом взгляде, которым воин смотрел на своего разъярённого противника. – А это – что-то вроде амулета. Ловец снов – оберег у оджибве и лакота. Он отгоняет злых духов. Амулет делают из лозы и сухожилий, ещё из птичьих перьев, и вешают над местом, где спишь. Но в основном я сплю в лесах или в пещерах, и если собрать всю лозу в округе, и убить всех животных ради сухожилий и всех птиц ради перьев, этого не хватит, чтобы смастерить амулет, который можно было бы повесить над всей Америкой. Поэтому, один мой знакомый из оджибве однажды предложил мне нарисовать амулет на спине, чтобы он всегда был со мной. Джил подошла поближе, чтобы рассмотреть рисунок, который красовался на правой лопатке Науэля. Она восторженно и удивлённо ахнула, и поинтересовалась, что значат остальные рисунки. – Это? Это просто линии, они ничего не значат. – А это животное у тебя на груди? – Это красный волк. Символ моего рода. Этот рисунок наносили каждому, кто рождался в нашей семье. Такой был и у моего отца. Когда Джил и Томас заметили, что к Науэлю подступили печальные думы и воспоминания, воцарилось молчание. Но, вскоре, Томас завёл разговор о том, как трудно им приходилось иногда ловить рыбу. Он рассказывал, как отец часто вспоминал Науэля при этом деле, и сетовал на свою неловкость. Через некоторое время обстановка в доме разрядилась и стала снова тёплой и приветливой. После завтрака Науэль поблагодарил друзей за угощения и вышел на улицу, чтобы ещё раз полюбоваться лошадью и окрестными красотами. Он, крича с улицы, предложил юным друзьям совершить прогулку по реке, чтобы скоротать время, но Томас отказался. – Я не могу тратить на это время, мне нужно осмотреть нашу землю и урожай. Но Джил может пойти с тобой. Она любит реку, думаю, ей не помешает такая прогулка. – Правда? Томас, это правда?! Ты разрешаешь мне? О дорогой брат, спасибо, спасибо тебе! Спасибо! –Но учтите, юная барышня, в следующий раз в путешествие по реке отправлюсь я, – улыбаясь сказал Томас, приобняв сестру за плечи. – С тобой, Науэль, она будет в безопасности, я могу на тебя положиться. – Спасибо за доверие, брат. Науэль положил руку себе на грудь и слегка наклонил голову, выражая признательность Томасу. – Как сказал твой брат? Юная барышня? Идёмте, юная барышня, я открою вам удивительный мир речного плавания на пироге. Науэль предложил Джил пройти вперёд, и та, ещё раз обняв брата, вприпрыжку побежала к тому дереву, где была оставлена лодка. Науэль заметил странную вещь, слишком нежную для брата, в прощании Томаса с Джил, но не придал ей значения. Джил с нетерпением побежала к берегу, а Ягуар подтащил лодку, предлагая девушке сесть в неё. Она запрыгнула со своей лёгкой игривостью, и недавно вставшее солнце озарило её бледное лицо ярким малиновым цветом. Науэль оттолкнул пирогу и прыгнул следом, взяв вёсла в руки, направил лодку по течению. Когда судно вышло на достаточно широкий участок реки, он отложил вёсла, чтобы полюбоваться открывшейся им с Джил картиной. В светло-карих глазах девушки отражался рассвет, а лёгкий ветер трепал её густые крупные кудри, свисавшие на грудь и спину. В изумлении, увидев озарённую реку и переливами перекатывающиеся волны на ней, она приоткрыла рот и закрыла глаза. Она была очень красивой девушкой, и даже жизнь в дали от богемы и светских вечеров не могла нарушить её непоколебимую красоту и изящество. Ни один званный ужин не мог бы представить публике более прекрасную девушку, чем Джил. Каждая черта её лица дышала молодостью, и глаза горели желанием познать неизведанное и тайное. На мгновение Науэль обратил внимание на её воодушевлённое и прекрасное лицо. – Она прекрасна. Но никто не сравниться с той, что однажды так же плыла со мной в одной пироге. Она так молода, – проговорил он в мыслях, – у неё такое живое лицо. Я бы хотел, чтобы она никогда не видела крови и никогда не испытала страданий, которые могут погубить её природную красоту. Он перевёл взгляд на природу, и, также закрыв глаза, стал прислушиваться к окружавшим его звукам. Он практически ничего не уловил, кроме плескания воды и шороха листьев, но, где-то вдалеке, услышал свист королька. – Всё так же щебечешь. Так близко, и так далеко, – слетело с его уст, что он этого даже не заметил, и остался погружённым в свои воспоминания. Он представлял, как Мимитех стоит на утёсе у реки, а ветер играет с её платьем, попутно поднимая вверх её длинные косы. Джил открыла глаза, и перед ней сидел прекрасный молодой человек. Он был прекрасен во всём, думала она. И даже его необычный для неё вид, нисколько не искажал прелесть этого молодого индейца. Его грудь делала глубокие и спокойные вдохи, и выдыхала медленные ровные выдохи. Он был в полном отречении от мира. Джил видела его таким. Но у него в душе, помимо спокойствия и лёгкости, царила необузданная страсть и нежность, которая никогда не найдёт своего адресата. Он представлял себе удивительные и счастливые картины, так, что иногда улыбка вскользь появлялась на его лице. Джил смотрела на него не отрываясь, пыталась разглядеть и запомнить малейшие черты его лица. Ему было почти 30, но сейчас он выглядел гораздо моложе. Он выглядел совсем юным и робким. В голове девушки появились надежды, которые вылились румянцем на её щеках. Солнце достаточно встало и уже светило своим золотым цветом. – Хорошо, что он не видит меня, -подумала Джил, почувствовав, как кровь хлынула к её лицу. Она поняла, что Науэль может открыть глаза в любой момент, и отвела взгляд. Она посмотрела на пролетавших над головой птиц и, не сдержавшись, снова посмотрела на Науэля. Его лицо было серьёзным и обеспокоенным, а руки немного дёргались. Но он залез в свои мысли так глубоко, что казалось, что он в своём роде трансе. Мимитех, стоявшая на утёсе всё это время, вдруг начала спускаться. Она ускорила бег, начала что-то кричать и звать Науэля. Она была в паре метров от него, и уже схватила его руку, но вдруг раздался выстрел, и их тела упали в реку, которая унесла их в какие-то неизведанные и далёкие края. Вдруг из груди Ягуара вырвался глухой и совсем тихий звук, похожий на эхо крика, и он открыл глаза. Перед ним сидела Джил, смотрящая на реку, в которой она купала свою руку. – Мне показалось, что ты уснул. – Да. Я очень крепко спал. Он не знал, что сказать ещё. – Долго мы плыли? Кажется, будто целую вечность. Мне снился сон. – Мы в плавании чуть больше получаса. Этот сон. Он был хорошим? – Отчасти да, отчасти нет. Но я бы хотел, чтобы он длился вечно. Это удивительно. Человек может видеть то, чего никогда не будет. Вдруг он понял, что если сейчас нагонит на себя мучительную тоску, весь его день, как обычно бывало в таких случаях, пройдёт в полном отдалении от всего живого. Обычно, после того, как ему виделась Мимитех, он уединялся в какой-нибудь пещере, в дали от света и жизни. Ему помогала тьма, он не хотел ничего видеть и слышать. И он так не хотел ничего чувствовать, но даже холод каменных стен не охлаждали его душу и сердце. В этот раз, он решил поскорее вернуться в реальность и не обращаться к призрачным видениям, которые так часто его преследовали. Он не хотел омрачать беззаботное существование его друзей, и стал придумывать тему для разговора, но ничего не приходило в голову. Джил заметила его растерянность и сама начала разговор, чтобы отвлечь его и отвлечься самой. – Я люблю бывать на реке одна. Люблю приходить на рассвете и закате, когда солнце и небо особенно прекрасны и таинственны. Мы, как христиане, верим, что на небесах живёт Бог, и наши души после смерти тела попадают к нему в Рай. Я всегда представляю себе Рай солнечным местом, где никогда не бывает дождей и холодов. Я очень хочу, чтобы так и было, потому что тогда моему отцу там хорошо. – Твой отец не на небесах, Джил. Он всего лишь в Новом Амстердаме, – с улыбкой, тихо произнёс Науэль, и ему удалось отвлечься от своих мыслей. – Я говорю о настоящем отце, о том, что породил меня. И о матери. Хотела бы я знать, какая она. – Тебя не устраивает та семья, что у тебя есть? Мне кажется, лучшей семьи, чем ваша, нельзя и придумать. – Конечно, ты прав. Отец любил меня всегда и заботился как о своей, но иногда я чувствую себя чужой в этих землях. – А что Томас? Что ты чувствуешь к нему? Этот вопрос немного обескуражил девушку и она растерянно поспешила ответить. –Томас мой брат, и я всегда считала его братом, и буду считать. Он очень любит меня, а я его, и мы всегда постоим друг за друга. Хотя, мне кажется иногда, что он скорее постоит за меня, чем я за него, – с улыбкой произнесла она. – Мне показалось…Нет, я всего лишь подумал… Мне стыдно даже за свои мысли, поэтому я их не озвучу, – он заметил, что Джил хочет его спросить, но быстро перевёл тему разговора, – думаю, нам пора приближаться к дому. Но, посмотри-ка, мы уплыли достаточно далеко. Течение сегодня не слабое. Нам предстоит поработать вёслами, чтобы скорее добраться. Поможешь мне? – Конечно, ты только покажи, как и что нужно делать. – Нет, грести буду я. А ты будешь моим проводником. Я буду сидеть спиной вперёд. Говори мне, когда река делает повороты, и предупреждай, если я буду слишком близко к берегу или когда на пути появятся преграды, договорились? – Да, Науэль. Её голос немного дрогнул, и Ягуар заметил это. Она почувствовала, что Науэль обращается с ней, как с ребёнком, но не стала зацикливаться на этом, и приняла гордое положение, указывая в какую сторону нужно двигаться. Таким образом они достигли берега весьма успешно. Вернувшись домой, они застали Томаса спящим, с книгой в руках. – И он говорил, что у него нет времени, – с иронией выпалила Джил, стуча ладонями по столу, от чего Томас проснулся. –Ты пропустил столько интересного и прекрасного, братишка, -с разочарованием и огорчением выдохнула Джил. Они уселись за столом и девушка стала рассказывать об их с Науэлем плавании. На самом деле, ничего ведь особенного не происходило. Он был полностью погружён в себя, не желая покидать свою прекрасную обитель из грёз и видений, а она вглядывалась в его лицо, изредка переводя глаза на окружающие предметы. И только заключительная часть их путешествия была достаточно увлекательной. Джил то и дело пугала Науэля, то ни откуда не возникшим огромным камнем в воде, то стаей птиц, купающейся прямо по курсу, и не желающей покидать своё место. Всё же, девушке нашлось чем позабавить брата, и они долго продолжали свою беседу, разукрашивая её теплыми, но яркими и сочными тонами.