Яичница из гангстеров

— А кто его знает. Что-то вроде студии какого-то типа по имени Филлсон.

Ага, снова Филлсон. Я извлек карточку, которую нашел в бумажнике Лоринга, посмотрел в нее и спросил:

— И давно Лоринг ходил к Филлсону?

— Не знаю, давно ли. — Он порылся в карманах брюк, перекинутых через спинку стула, вытащил дешевую записную книжку и полистал ее. — Сейчас посмотрим. Я начал ходить за ним в понедельник, три недели назад. Он был у Филлсона во вторник и в четверг на первой неделе, во вторник и четверг на прошлой неделе и во вторник — на этой. В четверг — то есть, вчера — он там не был. Он оставался там обычно около часа.

— Кто-нибудь сопровождал его, или он был один?

— Всегда один. В это же время приходили и другие. Человек десять — двенадцать; все лет под сорок, под пятьдесят. Похоже, что они все уже сколотили себе капиталец и занялись живописью — вроде хобби.

— А как насчет сегодня? — спросил я.

— Что насчет сегодня?

— Если вы следили за Лорингом, то, может быть, заметили, не шел ли кто за ним, когда он явился ко мне в контору.

— О. — Он покачал головой. — Сегодня — нет. Я таскался за ним день за днем и просиживал полночи возле их особняка. Когда-нибудь надо и поспать. Кроме того, Лоринг по вечерам всегда дома. Сегодня я спал с четырех часов дня. Когда я сюда пошел, он был дома. — Он нахмурился и поскреб затылок. — Может быть, лучше было мне поспать вчера.

— Может быть, — сказал я. — А что вы знаете о Филлсоне?

— Не много. Высокий, тощий. Никакого подбородка и черные усы из десятка волосинок. Раньше держал магазин товаров для художников. Пожалуй, вы бы сказали, что теперь он образовался. Приобрел вкус к дорогостоящим дамам.

— То есть?

Эллис поднял два пальца, тесно переплетенные между собой.

— Он вот так с Ведьмой Вейл, королевой стриптиза в Сейбр-Клубе. Огненной и уж-жасающей. — Он вздохнул. — Ради такого персика я бы сам научился любить картины с червивыми яблоками.

Я вдавил сигарету в стеклянную пепельницу.

— Что-нибудь еще можете рассказать?

— Да пожалуй, это все. Жизнь этого парня не была богата событиями.

Я поблагодарил его и ушел.

У стола администратора я остановился и поговорил с дежурным клерком. Он сказал мне, что Эллис явился где-то среди дня и поднялся прямо в свой номер. Вот и все, что я узнал.

Из телефонной будки в вестибюле я позвонил Масси. Единственный номер телефона, указанный под этим именем, принадлежал его магазину в центре города, и там мне никто не ответил. Никто не ответил и в студии Филлсона, и у него дома. Пустота. Я решил во что бы то ни стало проверить студию Филлсона.

У себя в конторе я захватил карманный фонарь и связку ключей, которые я собрал в процессе своих похождений. Может быть, это не совсем законно, но все же лучше, чем взламывать замки, и гораздо спокойнее и тише.

Я поставил свой кэд[24] позади Хэмилтон-Билдина и пошел по Бродвею. Дом, куда я направлялся, находился как раз на другой стороне Шестой. Я прошел между конторой по займам и агентством по продаже земельной собственности, поднялся на один пролет выше и обнаружил дверь с надписью простыми жирными буквами: «С. А. Филлсон».

Третий ключ сработал. Я тихо проскользнул внутрь, удостоверился, что шторы спущены, и стал обшаривать вокруг своим фонариком. Помещение было явно оборудовано для комфорта; одна огромная комната, которая выглядела бы скорее как гостиная миссис Лоринг, чем как студия, если бы не крепкий запах застарелой масляной краски и скипидара, ударивший мне в нос. Вдоль стен стояли мольберты и подрамники с полузаконченными холстами, а на стенах висели четыре или пять полотен с сюрреалистскими кляксами из взбесившихся квадратов и кругов.

Я быстро осмотрел холсты. Большей частью обнаженные натуры, весьма противные, и несколько пейзажей и натюрмортов. Мебель, за исключением нескольких стульев с прямыми спинками и трех кожаных пуфов, состояла из роскошных мягких диванов и кресел, обитых материей в темно-красных и серых тонах. Толстый ворсистый ковер простирался от стены до стены, и я почти приготовился увидеть свору ирландских сеттеров, свернувшихся клубочком перед несуществующим камином. Ни стола, ни шкафов, ничего, в чем можно было бы порыться, хотя я не имел ни малейшего представления о том, что я ожидал бы найти, если бы было где искать.

Полдюжины растений в горшках темнели в полумраке, как миниатюрные деревья. Я провел по ним луч своего фонаря и среди листьев одного из них заметил что-то белое. Я подошел и извлек маленький треугольный лоскуток материи, ничего не означавший. Он немного напоминал половину игрушечного парашюта — мальчишкой я часто мастерил их из старого носового платка, четырех отрезков нитки и куска породы. Только этот выглядел как три нитки, половина носового платка и никакого камня. Я сунул находку в карман.