Яйцо кукушки. История разоблачения легендарного хакера

Я постарался защититься, как в разговоре с Лори. Я не подряжался быть полицейским по сетям. Я начал с разгадывания простой головоломки: почему в мои расчеты вкралась ошибка в 75 центов? Но одно звено тянуло за собой другое, и все это должно окончиться судом. Я не метался в слепой ярости. Я просто понял, что собой представляют наши сети. Я думал о сложных технических устройствах, о переплетении схем и проводов. Но сеть — это нечто большее, сеть — это хрупкая людская общность, скрепленная доверием и сотрудничеством. И если это доверие разрушить, то чувство общности исчезнет навсегда.

Даррен и другие программисты иногда с уважением отзывались о хакерах за то, что те обнаруживали прорехи и слабые места в защите. Я понимал эту точку зрения — честный, строгий ум выражает благодарность тому, кто указывает на ошибки, — но соглашаться не мог. Я ясно видел, что хакер — это не гроссмейстер, а вандал, разжигающий недоверие и паранойю. В маленьком городке люди никогда не запирают двери. Нам следует похвалить грабителя за то, что он всем показал, какие они дураки, оставляя дома открытыми? Хакерство может привести к тому, что компьютерные сети могут начать обрастать замысловатыми замками и контрольно-пропускными пунктами. Законные пользователи вынуждены будут ограничить свободу общения, предоставляя меньше информации в совместное использование. Чтобы воспользоваться сетью, нам всем придется постоянно идентифицировать себя и декларировать свои намерения, и никаких подключений, чтобы просто поболтать, подурачиться, посмотреть вокруг — весело и добродушно…

Для анархии без того найдется поле деятельности в сетевых средах: за ними никто не следит и не устанавливает правил взаимодействия — они существуют на общественных началах и свободно развиваются по прихоти пользователей. Нарушение хакерами этой открытости означает конец свободному, общественному способу функционирования сетей.

Наконец я могу ответить Даррену. Все мои общения со шпиками и игра в компьютерного полицейского исходят из признания созидающего начала анархии. Чтобы сети оставались нашими игровыми площадками, мы должны сохранить доверие друг к другу, а для этого мы должны со всей серьезностью относиться к людям, нарушающим это доверие.

Но хотя я и знал теперь, почему занимаюсь этим, я все еще не знал, что именно мне удалось сделать. В течение лета дело потихоньку сворачивалось. Майк Гиббонс мне больше не звонил и редко отвечал на мои звонки. Как будто ничего и не было.

Я знал, что и как. Я хотел знать, кто и почему.

Глава 54

Есть только один способ узнать. Провести расследование.

ФБР ничего не скажет, кроме: «Успокойся и не задавай лишних вопросов». Толку мало. А может, мои выяснения помешают предстоящему суду? Но раз будет суд, то я им наверняка пригожусь: именно у меня находятся ключевые улики в виде двух тысяч страниц распечаток, тщательно уложенных в коробки и запертых в каморке уборщицы.

Хорошо, пусть вопросов мне задавать не положено, но наукой-то я могу заниматься? Публикация результатов — это такая же неотъемлемая часть исследования, как и изучение необычного явления. А в моем случае — это, может быть, наиболее важная часть. Скоро начнут названивать вояки. Что я им скажу?

Конец августа знаменовал годовщину с момента первого обнаружения хакера на наших компьютерах и два месяца, как мы окончательно накрыли его в Ганновере. А ФБР все еще велит молчать! По закону ФБР не может запретить мне публиковаться и даже вести расследование. Марта железно уверена: «Ты волен писать все, что пожелаешь. Первая Поправка говорит как раз об этом». Конечно, она знает. Ведь изучение конституционного закона к ее выпускному экзамену в самом разгаре. Еще три недели. Чтобы немного отвлечься, мы снова занялись стеганым одеялом. Работали по нескольку минут, но постепенно, лоскуток к лоскутку, наращивали размер, прочность и толщину — и нам становилось теплее друг возле друга… Пошивочные работы мы организовали как всегда: я готовил лоскутки, а Марта их сшивала. Мы как раз начали кроить, когда заглянула Лори.

Марта продемонстрировала ей проект одеяла и сказала, что оно будет называться «Звезда сада». Звезда в центре будет сиять ярко-желтыми и оранжевыми лучами, как пионы в нашем саду. Ее будет окружать кольцо из тюльпанов; за ним будет каемка из снежинок, вроде заснеженных кустов. Лори предложила другое: «летящие гуси», в честь птиц над нашим домом.