Яйцо кукушки. История разоблачения легендарного хакера

В городе была Салли Кнокс — администратор центра компьютерной безопасности АНБ. Она прослышала о завтрашней пресс-конференции. «Даже не вздумайте упоминать нас, — ее лающий голос звенел у меня в ухе. — В прессе и так хватает плохих статей о нас.»

Я смотрю на Марту. Она слышит голос из трубки.

— Салли, АНБ не сделало ничего плохого. Я не собираюсь говорить, что вам нужно срезать финансирование.

— Дело не в этом. Всякий раз, когда журналисты слышат название нашей организации — жди беды. Они никогда не публикуют правдивых статей.

— Хорошо, Салли, — сказал я. — Я уверяю, что даже ни разу не упомяну ваше агентство. Просто скажу: «никаких комментариев».

— Нет, не делайте этого. Эти свиньи начнут еще больше вынюхивать. Скажите, что мы не имеем к этому никакого отношения.

— Послушайте, Салли, но я не собираюсь врать. И вообще, разве Национальный центр компьютерной безопасности не является открытой, несекретной организацией?

— Да, это так. Но это не основание, чтобы позволять прессе крутиться около нас.

— А почему вам тогда не послать одного из своих людей на мою пресс-конференцию?

— Никто из наших служащих не уполномочен вести переговоры с прессой.

При таком отношении неудивительно, что о ее агентстве пишут плохие статьи. Салли разглагольствовала двадцать пять минут. К 11.30 вечера я уже полностью выдохся.

— Послушайте, Салли, — сказал я, — вы собираетесь на чем-нибудь закругляться, рассказывая, чего мне нельзя говорить?

— Я не собираюсь учить вас, о чем говорить. Я лишь говорю, чтобы вы не упоминали АНБ.

Я повесил трубку. Лежа в постели, Марта посмотрела на меня. «Они что, все такие?»

Пресс-конференция, собравшаяся на следующее утро, напоминала зверинец. Я привык к научным собраниям и техническим семинарам. Мы постоянно слышим о пресс-конференциях, но живьем я ни одну из них не видел. И вот стал главным действующим лицом. Вместе с моим шефом, Роем Кертом, я отвечал на вопросы репортеров. Телевизионные репортеры задавали простые вопросы («Что вы чувствуете сейчас, когда все позади?»), тогда как вопросы газетчиков были трудными и колкими — «Какой следует быть национальной политике в области компьютерной безопасности?» или «Можно ли оправдать нежелание адмирала Пойндекстера выдавать важную, но несекретную информацию?» Об АНБ никто не спрашивал. Салли зря упражнялась в красноречии.

Ранее пресса исказила все, что можно. Теперь состоялся профессиональный разговор. Как американская пресса изложит его содержание?

На удивление точно. Здорово! Собрано все самое важное — военные компьютеры, ловушка, даже операция Промывание Мозгов. Репортеры были мастерами своего дела. Они раскопали то, что мне никак не удавалось узнать — имя хакера. Они ему дозвонились.

Глава 55

— Привет, это Маркус Гесс из Ганновера?

— Да.

— Это Ричард Ковей. Я репортер из Калифорнии. Я могу с вами поговорить?

— Я не могу разговаривать.

— Об этом деле с хакерами — не могли бы вы мне сказать, вы один работали или с кем-нибудь еще?

— Я не могу отвечать. Дело еще находится в суде.

— Каковы были ваши намерения?

— Это было мое хобби.

— Вы студент?

— Я не могу говорить по телефону, возможно, он прослушивается.

— У вас есть адвокат?

— Да.

— Как его зовут?

Нет ответа.

— Вы знаете Ласло Балоша из Питтсбурга?

— Нет. Никогда о нем не слышал, кроме как из газет.

— У вас есть какие-нибудь соображения, каким образом Балош заполучил фальшивые данные?

— Я не могу ответить на этот вопрос.

— Вы работали вместе с кем-то?

— Я не могу говорить. Я не уверен, что линия чиста.

— Вы были шпионом?

— Ха-ха. Просто смешно. Я был любопытствующим.

— У вас есть предположения, каким образом сведения попали в Питтсбург?

— Нет. Я не могу делать никаких предположений. Для меня опасно рассказывать больше — я не уверен, что линия чиста.

— Вам платили за работу?

— Я должен идти, больше не могу разговаривать.

Гудок.

Маркус Гесс. Наконец-то, когда прошло столько времени, имя кукушки известно — Маркус Гесс.

Он говорит по-английски. И в телефонном общении он проявляет такую же паранойю, как и на компьютере — всегда подозрительно оглядывается. Немецкие газеты описывают Гесса, как человека ростом в пять футов и десять дюймов, двадцати пяти лет, широкого в плечах и известного в кругу друзей в качестве крепкого, но отнюдь не выдающегося программиста под ЮНИКС. И он непрерывно курит сигареты Бенсон и Хеджес.

Я еще раз пролистал телефонный справочник Ганновера. Да, вот его имя, но кто он? Чего этот парень хочет?

Сидя в Беркли, я этого никогда не узнаю. Может, мне следует позвонить в Германию? Кого я там знаю? Пару студентов из института Макса Планка. Несколько астрономов из Дармштадта. И университетского приятеля из Гамбурга.