«Якорь спасения». Православная Церковь и Российское государство в эпоху императора Николая I. Очерки истории

План по его смещению был разработан А. Н. Муравьёвым, надеявшимся со временем занять его место. В своих воспоминаниях он излагал историю назначения графа Протасова следующим образом. После того, как благоволивший к нему граф был назначен временно состоять в должности обер-прокурора, он, А. Н. Муравьёв, стремился «изгладить у духовных неприятное впечатление его военного мундира». Вскоре и сам Протасов приобрёл расположение «духовных», сумев доказать ревность к православию. Образ его мыслей, поступки мемуарист назвал весьма церковными («хотя и с некоторыми оттенками западными»), противопоставив С. Д. Нечаеву, подозреваемому в протестантизме. В то время митрополит Филарет (Дроздов) отсутствовал в С.-Петербурге и дело убеждения первоприсутствующего члена Св. Синода митрополита Серафима (Глаголевского) в необходимости активных действий по смещению обер-прокурора взял на себя архиепископ Казанский Филарет (Амфитеатров). Через шефа жандармов графа А. Х. Бенкендорфа, к которому должен был обратиться митрополит Серафим, надеялись воздействовать на императора. Однако архиепископ потерпел неудачу, и тогда А. Н. Муравьёв принял на себя задачу убедить митрополита Серафима подписать письмо с прошением к императору назначить графа Н. А. Протасова обер-прокурором. Сам граф был в курсе затеваемой интриги: в его коляске А. Н. Муравьёв отвёз из Св. Синода составленное заранее письмо к своему родственнику А. Н. Мордвинову, служившему при графе А. Х. Бенкендорфе. «Государь был доволен, что выбор его, хотя и странный, одобрен архиереями, и он мысленно уже назначил Протасова обер-прокурором»[586].

Впрочем, А. Н. Муравьёв, будучи в данном деле человеком пристрастным, пытался представить дело таким образом, чтобы доказать свою личную незаинтересованность и бескорыстность. Однако всё обстояло несколько иначе. Большой знаток церковной жизни XIX в. Н. С. Лесков неслучайно назвал то время периодом борьбы за преобладание, и не без сарказма описал затеянную А. Н. Муравьёвым интригу с назначением графа Протасова. Замечая, что в светских домах, где хотя бы немного интересовались «загнанным Синодом» и кое-что понимали в С. Д. Нечаеве, прямо говорили: если тот будет смещён, то «Андрей Николаевич – готовый обер-прокурор

». По словам Лескова, «готовым» его называли потому, что при повальном невежестве в делах церковного управления А. Н. Муравьёв казался его знатоком. К тому же и сам «знаток» слышал от некоторых святителей такие же комплименты; ему говорили: «Кому же и быть [обер-прокурором], как не вам? Сам государь вас наметил». Муравьёв «верил, что на нём положена наметка и во всю остальную свою жизнь оставался в убеждении, что обер-прокурорское место “принадлежало ему по преимуществу и по праву”»[587].

Не вдаваясь в причины, способствовавшие укреплению этого убеждения, отметим только, что, по мнению Н. С. Лескова, члены Св. Синода, получив А. Н. Муравьёва в качестве обер-прокурора, ничего бы не проиграли, «а сам Муравьёв, грубо интригуя против Нечаева, мог проиграть и проиграл». Однако вышло по-иному: благодаря Муравьёву проиграли все, причем проиграли «сразу и навсегда». «Трагикомедия», как назвал её писатель, произошла благодаря воздействиям «дипломатического гения Муравьёва»[588]

. Он, к слову, и был автором мысли сделать графа Н. А. Протасова обер-прокурором Св. Синода. Действуя в качестве «штатного дипломата при митрополитах», Муравьёв перехитрил самого себя и нанёс Св. Синоду сокрушительный удар.

Основная идея А. Н. Муравьёва заключалась якобы в том, что, при согласии императора сменить С. Д. Нечаева, на назначение на его место графа Н. А. Протасова последует отказ, «и тогда “готовый обер-прокурор” явится у него на виду и дело будет сделано как надо». Муравьёв, предполагал Н. С. Лесков, верил, что император сам вспомнит о нём. А если решит спросить мнения иерархов, то получит от них самые лестные отзывы (они, якобы, укажут на Муравьёва как на человека, им преданного, который давно с ними «тайно сносился», писал для них, «и если желал обер-прокурорской должности, то с тем, чтобы её, так сказать, “упразднить” и предоставить членам Синода полную свободу действий»). Получилось всё, как известно, иначе: «что человек предполагает, то Бог располагает по-своему»[589].

В докладе, который представил митрополит Серафим (Глаголевский) императору, говорилось, что обер-прокурор Нечаев – «человек обширных государственных способностей, что для него тесен круг деятельности в Синоде, и что Синод всеподданнейше просит дать настоящему обер-прокурору другое назначение и на его место желал бы иметь исправляющего обер-прокурорскую должность полковника и товарища министра народного просвещения, как человека, известного по уму, образованности и усердию к Церкви Православной.

Государь милостиво утвердил доклад Св. Синода… приняв и благословение передавшего его владыки»[590].