Ямайский флибустьер

Он быстро сбросил с себя испанскую куртку и сапоги и, прыгая через три ступеньки, спустился по винтовой лестнице в погруженное во мрак караульное помещение. В нем не было ни души. Сразу за караулкой находились мрачные сырые камеры для заключенных и залитый водой карцер. Сняв со стены фонарь, Беррео направился к карцеру.

Крепость пала незадолго до захода солнца. Последним воином, пытавшимся ее защищать, был обезумевший губернатор Кастельон. Морган, восхищенный его отвагой, решил сохранить губернатору жизнь и предложил ему сдаться, но тот, угрожающе размахивая мечом, отказался.

— Никогда! Лучше я умру, как храбрый солдат, чем буду повешен, как собака!

— Я не вешаю таких людей, как вы!

Несколько пиратов попытались скрутить дона Хуана, однако клинок старого воина продолжал разить всех, кто пытался приблизиться к нему. Жена и дочь губернатора, стоя на коленях, умоляли его сжалиться над ними и сдаться на милость победителя.

— Бросьте свой меч!

— Нет!

Губернатора пришлось убить.

Овладев крепостью, флибустьеры тут же подняли на ее башне английский флаг и просигналили Джону Боулзу, чтобы он ввел корабли флотилии в гавань. Затем Бразилец, Буйвол, Робин, Том-Гром, Касик Сэм и Блейк, участвовавшие в штурме и все время державшиеся вместе, отправились на поиски Весельчака Томми. Они видели, как Флетчер в числе первых вскарабкался на крепостную стену, но куда он делся после, никто толком не знал.

Искать им пришлось недолго. Весельчак Томми лежал возле одной из амбразур с раскинутыми руками и кровавым пятном на рубашке в области сердца. В его неподвижных широко открытых глазах отражалось небо.

— Томми! — нахмурился Бразилец, — Томми… Клянусь, испанцы дорого заплатят за твою смерть!

— И я не дам пощады ни одному паписту, которому доведется попасть мне в руки, — стиснул кулаки Буйвол.

Склонив головы над погибшим корабельным товарищем, флибустьеры взялись за руки и поклялись вести войну с испанцами до конца своих дней. Вслед за этим труп Флетчера был завернут в плащ, позаимствованный у убитого испанского сержанта, и Рок вместе с Буйволом взялись доставить покойного на борт «Американки», чтобы в соответствии с морским обычаем опустить его на дно.

Оставшиеся в форте Том-Гром, Робин, Касик Сэм и Блейк решили присоединиться к другим разбойникам, получившим приказ Моргана тщательно обыскать все подвалы и подземные ходы. В одном из каменных мешков они и нашли «португальца Секейру». Энрике сидел с изможденным лицом и едва дышал. Одежда его была в грязи и напоминала лохмотья профессионального нищего, на ногах висели тяжелые кандалы, одна рука привязана цепями к массивному болту, вбитому в стену.

— Слава богу, — простонал «португалец», притворяясь чрезвычайно обрадованным. — Наконец-то я вижу лица друзей.

— Лоренсо? — удивленно воскликнул Бэзил Блейк, поднимая над головой факел. — Так ты жив, бродяга!

— Ну и каюту ты себе нашел, — мрачно пошутил Том-Гром.

Пираты помогли «арестанту» освободиться от кандалов и цепей и, поддерживая за руки, вывели его из подземелья наверх. Робин вкратце рассказал «спасенному» товарищу о том, как был захвачен Пуэрто-Бельо, а Энрике тут же сочинил легенду о своих мучениях в испанском плену.

— Да, ты знаешь, — с грустью добавил Робин, — мы ведь потеряли сегодня Весельчака Томми. Он погиб при штурме этой крепости. Можно сказать, что он отдал свою жизнь за то, чтобы ты получил свободу.

— Сожалею, — промолвил Беррео. — Он был хорошим моряком.

В тот же вечер победители собрали всех пленных на кафедральной площади и разделили их на три группы: раненых заперли в церкви Санта-Клара, мужчин отвели в барак для африканских невольников, а женщин и детей разместили в здании кабильдо. Морган и его ближайшие соратники — Томас Солтер, Эдвард Коллир и Джон Моррис-старший — заняли губернаторский особняк, украшенный внутри пышными коврами, расшитыми занавесями, скульптурами, китайскими вазами и позолоченными люстрами; другие командиры и рядовые, свободные от караульной службы, облюбовали себе соседние дома — уютные строения из камня с железными кружевами оконных решеток, изящными балконами, гербами и высокими дверями из кедра. Обшарив королевские склады, лавки, трактиры и монастырские кладовые, они извлекли оттуда бочонки с вином, ромом и бренди и предались чудовищному пьянству. Воздав должное Бахусу, перешли к амурным делам. Женщины благородного происхождения — испанки и креолки — достались в основном капитанам и офицерам, остальные — дочери и жены солдат, ремесленников, мелких торговцев, трактирщиков, аптекарей, менял, домашних слуг и рабов — стали добычей алчущих развлечений матросов. Угрожая своим пленницам немедленной расправой, разбойники с хохотом срывали с них одежды, а затем заставляли их пить и плясать вместе с ними.