Ямата-но Орочи

— Ты в порядке? — не оглядываясь, спросила Акичи.

— Ну так себе, знаешь ли, — прозвучал недовольный ответ. — Курама, чтоб тебя! Что это было?!

— Стихия Дерева, Кушина, — вместо Курамы ответила джинчурики Акичи. — Биджу слабы перед ней. И джинчурики тоже.

— Я встречалась с Охеми, знаешь ли, и знаю, что это такое. Но так меня не били, — Кушина неподалеку от Акичи тяжело тряхнула головой. — Слушай, я сейчас ему…

— Восстанавливайся. Мне нужна будет твоя чакра, — перебила джинчурики Акичи и вновь подняла взгляд на окутанную дымом и туманом фигуру Кьюкьёку.

Эта тварь словно охотилась на Акичи. От нее Узумаки бежала, когда наткнулась на Третьего Эя. И вот марионетка снова нагнала. Она даже направила орды этих монстров именно в том направлении, где Узумаки начали подготовку к ритуалу. И не жалела марионеток, чтобы прорваться сквозь шиноби. Неужели она чувствует его?..

Внезапный далекий рев с силой прокатился по небесам, заставив дрожать и землю. Ударная волна врезалась в пурпурный барьер вокруг, заставив пламенеющие стены задрожать. Серый туман техники Мей смело назад, словно ураганом, открывая устланную серным прахом голую землю. И черную статую Мокуджин, продолжающую нависать над головой. Искусственный Туман Теруми Мей не смог пожрать мокутондзюцу, но он дотянулся до фигуры Кьюкьёку. Балахон на ней съежился и пестрил прорехами, открывая скрытое за ним тело. Соломенная шляпа рассыпалась и лишь одной полой еле держалась на плече, перестав скрывать лицо.

— Дедуля Первый?! — удивленно воскликнула Кушина, тоже рассмотрев противника. — Что ты с ним сделала, тварь?!

— Его тело было прекрасным материалом для марионетки, — неожиданно прозвучал ответ.

Голос Кьюкьёку, словно шелест пересыпающегося песка, шумел прямо в голове и отдавался зудом в зубах, заставляя болезненно морщиться.

— Я ошибался. Плоть не всегда бесполезна, — вновь прошелестел голос Кьюкьёку в голове Акичи. — Сасори показал, что от нее бывает толк. Плоть этого человека была хороша. Идеальна, чтобы стать совершенным вместилищем.

Акичи с отвращением посмотрела на нечто, когда-то бывшее человеком, но сейчас превратившееся в деревянную куклу. В невыразительном лице и в самом деле можно было узнать Хашираму. Кушина рядом зло, по-звериному зарычала. Вокруг ее тела вспыхнуло алое пламя, облекая Узумаки длинным хаори. Словно в ответ на это, рука Кьюкьёку поднялась, и вместе с ней подняла массивную руку огромная статуя Мокуджин

. Кушина напружинилась, готовая ринуться вперед и встретить удар врага. Но ее опередили.

Черная тень с тяжелым стрекотом вспорола воздух. Словно гигантский сюрикен, она кружилась в воздухе, закручивая вокруг себя лоскуты тумана в вихрь. Хлопки воздуха прервались громким треском и пронзительным звоном. Занесенная для удара рука древесной статуи медленно накренилась вниз. Ее предплечье отвалилось, с грузным грохотом рухнув на землю. На его месте остался лишь ровный срез, сияющий светло-зеленой плотью на фоне обугленной кожи. Огромный меч пронесся в воздухе и разрубил древесную технику, словно масло. Продолжая крутиться в воздухе, он оставил за собой шлейф кружащейся дымки и по дуге бумерангом полетел обратно к владельцу, чья тень с трудом угадывалась в продолжающих клубиться меж камней клочьях тумана.

Об этом стоило догадаться. Теруми не могла остаться одна.

— Хватить прятаться, — вновь прошелестел в голове голос Кьюкьёку. — Подчинитесь.

Статуя Мокуджин

резво взмахнула оставшейся невредимой рукой. Поток воздуха смел последние крохи тумана, открыв надменно глядящую на гиганта перед собой фигуру Пятого Мизукаге.

— Мизукаге-сама! — крикнул кто-то из-за барьера, кажется, один из чудом уцелевших в бойне кирининов. Только кричал он не от того, что был рад встретить Момочи Забузу. — Бегите!

Это предупреждение, даже если бы Забуза ему последовал, было сильно запоздавшим. От сакки так легко не скрыться. Барьер и Цепи Чакры спасали от духовного давления марионетки, но даже так Акичи поморщилась, когда почувствовала, как виски словно сдавила невидимая рука. Она часто сражалась вместе с Рюджином, она знала силу его сакки. И она впервые встретилась с кем-то, кто мог сравниться с ним.

И сделала это уже дважды, потому что Момочи Забуза, на которого и обрушилась вся мощь духовной энергии Кьюкьёку, лишь ссутулился под ней и злобно посмотрел на противника. Внезапный холодок пробежал по спине Акичи, и волосы на голове зашевелились сами собой, когда за спиной Мизукаге, несмотря на маячившее в зените солнце, сгустилась и заплясала тень, накрывая Забузу и взмывая над ним.

Болезненными вспышками перед внутренним взором Акичи пролетела череда образов ее собственной мучительной смерти. Комок подкатил к горлу прежде, чем она смогла взять волю в кулак и подавить чужую жажду убийства в себе. Но даже после этого глава клана не могла избавиться от иллюзии, окружающей Пятого Мизукаге тени — лика кровожадного демона, словно сошедшего со стен Храма Масок Узумаки.