Ямато-моногатари

Тот же самый принц, когда он еще был жив, жил во дворце Тэйдзи-ин. В дом к принцу хаживал Канэмори. Они вместе сидели за трапезой, разговаривали о том о сем. Вот умер принц, и с тех пор Канэмори было очень печально смотреть на этот дворец. Как-то, увидев, как великолепен дворцовый пруд, он очень затосковал и сложил:

Икэ ва навоМукаси нагара-ноКагами нитэКагэмиси кими-гаНаки дзо канасикиПруд все еще,Как и прежде,С зеркалом схож,Но тебя, смотревшегося в пруд,Не стало – и как это горько![190]

73

Один человек был назначен наместником далекой провинции, и Цуцуми-тюнагон ждал его, чтобы устроить ему пышные проводы, но до заката он все не шел, и тогда Цуцуми-тюнагон послал сказать ему:

ВакарубэкиКото мо ару моно-воХинэмосу ниМацу то тэ саэ моНагэки суру канаРасставанием с тобой

И так душа полна,Но оттого, что весь деньЖду тебя, еще горшеЯ вздыхаю —

так говорилось в послании, и тот в волнении поспешил прийти.

74

Тот же тюнагон повелел вырыть и пересадить ближе к главным палатам своего дворца росшее поодаль дерево вишни. Деревце заметно привяло, и тогда:

Ядо тикакуУцуситэ ухэсиКахи мо пакуМатидохо-ни номиМиюру хана канаБлиже к домуПересадил яНапрасно.Верно, это цветы, чтоЛишь издалека видеть можно[191] —

так он сложил.

75

И вот тот же тюнагон, когда одного человека, бывшего в чине куродо[192]

, назначили наместником Кага, однажды ночью очень, жалел о расставании с этим человеком и сложил:

Кими-но юкуКоси-но сираямаСирадзу то моЮки-но маниманиАто ва тадзунэнХоть еще я не знаюТой белой горы Сираяма в Коси,Куда ты уезжаешь,Но в снегу постепенноПо следу твоему я отыщу ее[193].

76

Принцессу Кацура навещал в ее доме Ёситанэ[194], и вот мать ее, фрейлина королевской опочивальни, прослышав об этом, однажды заперла ворота, а Ёситанэ, весь вечер простояв в мучениях, собрался домой, промолвив: «Так ей передайте», и через щель в воротах произнес:

Коёхи косоНамида-но кава-ниИри тидориНакитэ кахэру тоКими ва сирадзу яЗнаешь ли ты,Что весь вечер сегодня,

Как птица кулик, погрузившаясяВ реку слез,Плакал я и вернулся домой[195].

77

Той же принцессе тот же кавалер:

Нагаки ё-воАкаси-но ура-ниЯку сихо-воКэбури ва оора-ниТати я ноборануВ долгие ночиОт соли, что жгутВ бухте Акаси,Дым в небеСтоит, не поднимаясь[196].

Так навещал он ее тайно, и вот в пятнадцатую ночь восьмой луны, когда во дворце [Тэйдзи-ин] устраивали праздник любования луной, принцессе было послано высочайшее повеление: «Приходи». Но там они никак не могли бы встретиться, и Ёситанэ удерживал ее: «Прошу тебя, не ходи туда сегодня вечером». Однако приглашение было от императора, остаться дома она не могла и спешила отправиться, тогда Ёситанэ:

Такэтори-ноЁё ни накицуцуТодомэкэмуКими ва кими-ни то

Коёхи симо юкуКогда старец ТакэториБезудержно слезы проливал,Удалось ему задержать [Кагуя-химэ].Ты же к государюСегодня вечером уходишь[197].

78

Гэму-но мёбу во время церемонии поздравления императора с Новым годом стояла у трона, и принц в звании дансэй[198], увидев ее, внезапно в нее влюбился. Вручил ей послание, а она в ответ:

Утицукэ-ниМадофу кокоро-тоКику кара ниНагусамэясукуОмохоюру канаТолько взглянули на меня,И вот я узнаю,Что сердце ваше заплуталось.Но потому и думается мне,Что так же легко ему и утешиться[199].

Ответ принца тоже был, но память о нем утрачена.

79

Тому же принцу та же дама: