Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3

Председатель завкома. Ежели поставить у нас заграничный заводик, дак мы сразу же прямо в социализме будем!

Венгер. Говорю, дело серьезное, товарищи. На каждом, самом маленьком участке промышленности нужно заботиться об интересах пролетарского государства.

Входит милиционер. Медленно и нерешительно. Становится в сторонке.

Милиционер. Вера, иди сюда.

Венгер. Ну, чего тебе?

Милиционер. Дело есть. Иди сюда.

Венгер (подходит, ласково). Ревновать пришел? Вот чудила!

Милиционер (тихо). Знаешь, я был на дежурстве, а потом случайно забежал в детский садик, и там…

Венгер (заволновалась). Что такое? Говори скорее!

Милиционер. Наша Майка заболела.

Венгер.

Что с ней? Где она сейчас?

Милиционер. Температура. Горит. Плачет.

Венгнер (обеспокоенно). Вот волынка. Врача позвал?

Милиционер. Ты будешь сердиться, по я…

Венгер. Что — ты?

Милиционер. Я схватил ее на руки и принес в заводскую больницу.

Венгер. Она в сознании?

Милиционер. Положили ее. Лежит. Зовет маму.

Венгер. А у меня как назло сейчас собрание.

Милиционер. Горит. И плачет. Где мама, спрашивает.

Венгер. Бедная Майка. Что же мне делать?

Милиционер. Она плачет.

Венгер (подлетает к директору и председателю завкома). Слушайте, товарищи, я бегу в больницу. Задержите на пятнадцать минут начало собрания. Я сейчас. Верите, сердце облилось кровью…

Председатель завкома. Кто там, в больнице?

Венгер.

Ребенок мой. Словно камень кто положил на сердце. Маечка моя маленькая… (Остановилась.)

Директор. Оно бы и неприлично бежать с собрания. Что, она тому ребенку поможет? На каждом участке нужно беспокоиться об интересах пролетарского государства.

Председатель завкома. Попробуй родить ребенка, а потом будешь говорить. Она и мать не хуже, чем секретарь. Люблю Венгершу за это. А на собрание она успеет.

Директор. Я не согласен. Кто она — мать или секретарь в первую очередь?

Венгер побежала. За нею милиционер.

Председатель завкома. В первую очередь она — Венгерша!

VI СЦЕНА

Скамья возле заводской больницы. На скамье Милли и Франц.

Милли. Вы сегодня не на работе, Франц?

Франц. Не на работе, Милли. Навестил вашего отца. С вами на солнце посижу. Солнце весеннее, мглистое. Словно мы на Ванзее приехали. Плещет вода, гуси летят высоко, незаметно. Немецкая весна, да и все тут.

Милли. А вчера был ветер, Франц! У нас не бывает таких ветров.

Франц. Тут еще Азия, Милли. По степи ходят аравийские пастухи. Словно степные пираты, блуждают люди. Украиной называется эта земля, и вовсе нет Гоголя. Помните, „Тарас Бульба“? А тут из пустыни встает мировая индустрия.

Милли.

Вы, как поэт, Франц. Я думала, вы уже бросили поэзию.

Франц (неохотно). Разве это поэзия? Это дикая стихия. Такой ветер никаким стихом не перекричишь. Сюда нужны гудки, морские сирены, пушечные выстрелы. Проклятая степь.

Милли. У вас были нежные сонеты… Немецкие сонеты.

Франц. Глупости. Я инженер, Милли. Я приехал сюда завоевателем, конквистадором. Мне нет дела до идей — я практик. И я буду строить хотя бы и коммунизм — если он будет создаваться с заводов!

Милли. А у коммунистов есть любовь? Мне говорили, что у них лотерея.

Франц. Вы, Милли, ребенок! Какое вам до них дело! Вы — немецкая девушка…

Милли. А если вы будете строить коммунизм и станете коммунистом? И не будете знать меня? А будете знать лотерею?

Франц (привлекает Милли к себе). Я буду строить коммунизм, но я останусь вашим Францем.

Милли (отодвигается). Вы забыли, что было вчера. Вы не взяли меня с собой, когда бежали!

Франц. В страшную пустыню?! Там песок и ветер. Меня вдруг охватили сомнения.

Милли. Немецкая девушка всегда должна быть возле своего нареченного.

Франц. Но ведь там было так опасно! Я не мог рисковать вашей жизнью.

Пауза. Милли пытается собраться с мыслями.

Милли. Гофман пишет, что нельзя рисковать только любовью. А жизнью моего отца вы ведь рисковали?

Франц. Длинная, бесконечная дорога. Степь. Пастухи, которые ходят, словно апостолы, возле отар. Вы бы почувствовали страшное отчаяние. Вас жгло бы солнце и швырял на землю ветер. Вас бы мучила жажда.

В больницу пробегают Венгер и милиционер.

Милли. Но я была бы с вами, Франц.

Франц. А смерть, Милли?

Милли. Я боюсь только лотереи. Вы вытащите другой номер, не меня.

Франц (прижимает). Чего же вы гневаетесь, Милли?

Милли (отодвигается). Вы не взяли меня с собой. Я хотела быть немецкой девушкой.

Франц. Вы и так немецкая девушка. Поцелуйте меня — мне уже нужно идти на собрание.

Милли (заставляет себя говорить спокойно). Так вот она — ваша любовь?! Собрание, дела. Лотерея?!