Янтарь чужих воспоминаний

— Прекрати! — она чуть попятилась и в глубине синих глаз мелькнула легкая паника. Моя сестра красива. Она красива так, что захватывает дух. Красивая и талантливая, и с самого детства любит играть. Со мной.

— Почему? Мне надоели твои игры, Мили.

— Не подходи!

— Так выйди. Давай, Милинда, вали отсюда, пока есть возможность. Или снова сделаешь вид, что тебе просто любопытно? — я не трогал ее, лишь жадно втягивал воздух, не пытаясь скрыть, как на меня действует ее присутствие здесь, в этом влажном и тесном пространстве душевой. Мне действительно надоели эти игры. Ее взгляд скользнул по моему телу, медленно, так медленно, что я чувствовал его, как прикосновение. Мое тело уже дрожало от желания, член прилип к животу, и мысли путались. Я снова жадно втянул воздух и прижал ладонь к влажному стеклу, возле плеча Милинды.

— Ты так смотришь, сестричка… Хочешь потрогать?

— Нет.

— И кто здесь врет? — Я чуть склонил голову и медленно лизнул ее щеку. — Ты хочешь. Не понимаю, откуда знаю это, но знаю. Прикоснись ко мне, Мили. Давай. Я тоже этого хочу, ты же видишь. Ты действительно сводишь меня с ума.

— Нет…

— Прикоснись… — еще одно движение языком. Знаю, что уже не остановлюсь. Мы оба знаем это.

— Прекрати!

— Зачем мне останавливаться? Разве не для этого ты пришла?

— Кай, перестань. Не надо. Ты все неправильно понял…

Воздух вокруг нас тяжелый, густой настолько, что можно резать ножом. Я не прикасаюсь к ней, только смотрю. Наклоняюсь ближе.

— Серьезно? А по-моему, я все понял правильно. Ты хочешь меня, Мили, я это нутром чувствую. Желаешь снова потешить свое самолюбие, а потом сбежать? Только не в этот раз. Рассказать тебе, что я сейчас с тобой сделаю? Или сама догадаешься?

— Кай…

Я резко сжимаю ее ладонь и кладу на свой орган, который уже мокрый от влаги и смазки.

— Ну так как? Ты хочешь послушать, или сразу перейдем к делу?

Я грублю ей, не понимая, зачем делаю это. И знаю, что не отпущу, даже если она захочет уйти. Не позволю. Уже — нет.

Ее ладонь соскальзывает, вырывая у меня короткий и рваный вдох.

— Еще, Милинда. Ты же любишь играть. Вот мы сейчас и… поиграем. Прикоснись ко мне.

Она смотрит мне в лицо широко распахнутыми синими глазами. И медленно проводит пальцем по моему животу, груди, обрисовывает напряженные мышцы, касается губ. Я дышу коротко и тяжело, уже почти не в силах сдерживаться. И тоже трогаю ее губы, ладонью, зная, что сорвусь как только поцелую.

За стеной поместья белая молния разрывает полотно неба на две части, и ливень обрушивается на землю. Я чувствую это, хоть и не вижу. А потом ловлю дыхание Мили, прижимаюсь к губам, жадно глотаю ее воздух и трогаю ее влажный рот языком. Потом резко сдираю ее светлое платье, оставляя на ее теле отпечатки своих губ и ладоней. И рычу, когда она пытается меня оттолкнуть.

— Кай… — она что-то шепчет, но я не понимаю. Я уже ничего не понимаю. Я безумен давным-давно, я упал в бездну, из которой уже нет возврата. И я не хочу возвращаться, в этой бездне удобно, и меня больше не пугает чудовище в отражении. Я трусь об нее, как похотливое животное, трогаю вожделенное тело и приподнимаю, обхватив ягодицы.

— Прошу тебя…

— Проси. Громко. Проси отыметь во всех позах, Милинда. Начинай, — смотрю ей в глаза, не понимая, что творю. И она просит. Действительно просит, задыхаясь от желания и похоти, выгибаясь подо мной и вплавляясь в мое тело своим. Мы похожи на двух зверей, которые то ли борются, то ли совокупляются в душевой, не в силах дойти до дивана. Я делаю с ней все, срываясь от дикой страсти к нежности, от нежности к безумию, от безумия к поклонению. Я удовлетворяю свою многолетнюю затяжную болезнь, от которой мне никак не излечиться. Милинда — синеглазая и темноволосая, невинная до меня, и такая порочная. Мое сумасшествие, мое наваждение, мой сон… Та, которую не заменить никем и никогда, потому что она часть меня, моя тьма. Запах ее крови разрывает мне внутренности и бьет по нервами, оголенным и белым, словно слепящие глаза молнии. Я хочу ее стонов и криков, хочу этой дикости. Без остановки. До бесконечности. Снова и снова.

— Скажи, что любишь, Мили.

— Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, Кай…

— Еще.

— Люблю.

— Еще!

— Люблю! Люблю тебя!

— Еще!!!

И кончаю так, что срываю горло от вопля, и лишь в последний момент успеваю отстраниться.

Утыкаюсь лицом ей в волосы. Потом медленно поднимаю голову, все еще пытаясь успокоить дыхание. Внутри так странно пусто и холодно. Меня колотит, и я не понимаю, что со мной. Я даже не чувствую горячую струю воды, что все еще бьет мне в спину. Озноб растекается по телу, словно ледяная лужа. Кончики пальцев покалывает, как бывает от обморожения. Милинду я держу на руках, ее ноги обхватывают мои бедра.

— Тебе было больно? Мили?

Она смотрит мне в глазах, закусывает губу и пытается освободиться.

— Нет, подожди… Мили? Не смотри на меня так.

— Боги… Ты заставил меня… Ты заставил!

— Ты хотела этого не меньше меня!