Янтарная комната

Индейца увели. Только тут Кортес заметил Лопе Санчеса. Лопе стоял, все так же окаменев, у стены и не видел ничего, кроме темно-рыжей собаки с черной мордой.

— Леонсико! — в третий раз, громко сказал Лопе. — Пес капитана Бальбоа!..

Кортес живо обернулся к нему.

— А ты знавал сеньора? — спросил Кортес.

— Я служил у него, ваша милость! — выступил Лопе вперед.

Тут все заметили солдата. Несколько сеньоров обернулось.

— На Панаме, на материковых землях, в Дариане, на реке Белен! — не дожидаясь вопроса, торопливо и радостно перечислил Лопе. — Весь поход с капитаном до Южного моря я прошел, ваша милость!.. И этот самый пес с нами был, Леонсе.

— Это не тот самый, — улыбнулся Кортес. Он провел рукой по рыжей пышной шерсти на шее собаки. — Это тоже Леонсе, но Леонсе-младший. Оба они от одного отца, знаменитого пса Барбастро с острова Сан-Иохан. Я взял моего щенком.

— А у капитана Бальбоа?..

— У капитана Бальбоа был старший брат. Леонсе-старший, тоже замечательный пес.

— О, такого пса, как тот Леонсе, не было в целом свете! — задыхаясь от волнения, сказал Лопе. — Если бы вы могли его видеть, ваша милость!.. Мирного от немирного индейца он различал по запаху, за сто шагов, в любой местности, будь то в лесу или на болоте. Даже мавра в испанской одежде он отличал от испанца за двадцать — тридцать шагов. А как охотился!.. До десяти человек приводил в крепость за одну вылазку в лес. Капитан Бальбоа даже долю этому псу назначил из доходов.

— Долю? Собаке? Долю из доходов? — Все сеньоры теперь подошли ближе, слушая Лопе. — Долю золота собаке! — Это было неслыханно.

— Да, да, за каждую удачную вылазку Леонсе получал свою долю золота и индейцев. Капитан велел вести его доходам счет и записывать в особую грамоту. О, этот пес был богаче любого из наших капитанов!..

— Слыхал, слыхал, — все так же спокойно улыбаясь, сказал Кортес. Он очень внимательно оглядел Лопе с головы до ног. — Ты служил у самого Бальбоа? Мне опытные солдаты нужны. Как тебя зовут?

— Лопе Бенито Санчес, с позволения вашей милости, — Лопе поклонился. — Лопе Санчес, или Лопе Меченый, из Новой Кастилии, ваша милость.

— Ты еще не записался ко мне в армаду, Лопе Санчес?

— Еще нет, ваша милость!.. — Лопе замолчал, задохнувшись от волнения. Он не знал, как объяснить капитану все сразу: и про долг, и про тюрьму, и про надежды, и про свою солдатскую обиду, и как он добрался сюда, прячась, точно вор. Он молчал, смешавшись.

— Ну что же? Почему? — спросил Кортес, все так же приветливо.

— Я наделал долгов, ваша милость! — выпалил Лопе, не помня себя.

— Наделал долгов? Велика важность! Я тоже наделал долгов, — Кортес повернулся к своим капитанам. Сеньоры засмеялись, засмеялся и сам Кортес, весело и беспечно. — Я немало наделал долгов, собираясь в эту армаду. Большой нам предстоит поход, много нужно мне и людей, и судов… Пришлось и моим капитанам по-раскрыть кошельки. Но мы покроем все!.. Каждый из вас, — он широким жестом обвел всех стоящих, точно включая их всех в этот жест: и носатого в отороченном плаще, и другого, без плаща, в зеленом камзоле, и низенького, курносого; с длинными перьями на шляпе, спускающимися до самых лопаток, и альгвасила у двери, и даже Лопе, — каждый из нас, с помощью господа бога и святой девы, вернется из похода богатым. Мешки будут ломиться от золота и жемчуга. Половину Испании можно будет купить на то золото, что мы привезем… Рыцари африканского похода не снискали той славы, которая покроет наши имена.

Все молчали, и Лопе затих, слушая сеньора. По властному голосу, по силе слова, по всей повадке он узнавал в нем настоящего капитана.

— Если позволит ваша милость… — несмело выступил вперед Лопе. — Сорок песо, которые я проиграл в кости…

— Забудь о них! — оборвал его Кортес. — Все долги и вины снимаются с того, кто идет с нами в поход. Рассчитываться будешь тогда, когда придешь с добычей. Завтра утром, у моего дома, по моему приказу ты получишь боевое снаряжение, пятнадцать песо жалованья и суконный камзол с моего плеча!

— Благодарю вас, ваша милость! Высокородный сеньор, благодарю… — кланялся Лопе уже в спину сеньору. Кортес, не слушая, торопливо вышел; за ним — его офицеры. Лопе стоял на месте, затихший, восхищенный. Он слышал, как сеньоры вскочили на коней, как снова громко залаял Леонсико, опережая кавалькаду.

— Скорее, друзья! Мы опоздаем к вечерней мессе! — донесся голос Кортеса.

— Каков сеньор!.. — прошептал Лопе. — Со времени Васко Нуньес Бальбоа я не слыхал таких слов, такого обращения.

Лопе повернулся к старому индейцу, притихшему в углу.

— Васко Нуньес Бальбоа был великий капитан, — сказал Лопе, точно решив доверить индейцу свою тайну. — Бальбоа был великий капитан, пока его не заковали в цепи и не казнили его собственные друзья и земляки. Только бы с этим сеньором, охрани нас, святая дева, не случилось того же!..

Глава вторая

СЛУГА ДВУХ ГОСПОД