Янтарные паруса

Твёрдо и хлёстко, как удар ментовской резиновой дубинки. Тебе, друг, это приспособление знакомо, до зубовного скрежета знакомо. Возможно, тебя ею даже пидарасили, выбивая чистосердечное. Но всё же ты не взял вину на себя, до последнего орал, что это я всё спланировал… собака.

Да. Это действительно я. Тот я, Панда, лохматый, тощий и вечно полуголодный. Такой же как и ты тогда.

Такой же как и ты сейчас.

Демонстративно жму кнопку вызова охраны. Сейчас этого незнакомого человека уведут, и снова всё станет как прежде. Всё хорошо. Всё. Хорошо. Я запрусь в кабинете, закину в рот пару-тройку таблеток и усну прямо за столом, уткнувшись носом в бумаги.

«Исчезни, ублюдок, сдохни под грёбаным забором, как и положено ублюдкам вроде тебя» - повторяю мысленно как мантру. Но вместо этого:

- К сожалению, ничем не могу тебе помочь.

Потом добавляю:

- И не хочу.

И ещё:

- Уходи и не вздумай тут больше появляться. Ещё раз увижу – разнесу твою гнилую голову вдребезги.

А потом с усмешкой – кто бы знал, каких сил мне стоила эта усмешка!.. – медленно цежу первосортный яд:

- На что я способен, ты помнишь. Только на этот раз не сядешь, и не на два года, а ляжешь и навсегда.

Товарищ моей неспокойной юности щерится щербатой улыбкой. Если бы я не опасался испачкать манжеты, Кощей не досчитался бы ещё пары-тройки зубов. Вместо этого многозначительно выдвигаю верхний ящик стола, позволяя нежданному гостю лицезреть ствол «макара».

Кощей молча встаёт и уходит. Как?! Уходит?! Вот так просто?!! А где жалобы на суку-судьбу, где глас вопиющего в пустыне, взывающего к моей эфемерной совести? Нет. Ушёл.

Муторно. Блядь, так муторно, будто прокажённого в лысину поцеловал. Спокойствие! Спо-кой-но!.. Пальцы судорожно свинчивают крышку с фляги, и в нос бьёт дурманящий аромат дорогого коньяка. Глотаю, не ощущая вкуса. Всё, что осталось от Кощея – комья грязи на паласе. Единственное доказательство того, что он был. Что он не привиделся моему больному мозгу, напрочь затраханному делами и Алисой.

За окном серо от дождя. Погода обезумела раньше меня, разразившись ливнем, будто Алиса истерикой. Измученно улыбаюсь, думаю:

«Как прекрасно, что ты ушла, что вы оба ушли», а вместо этого:

- Леночка, сварите мне кофе.

Кошусь на стену воды за окном. Стараюсь не думать, не думать, не думать ни об Алисе, ни о Кощее. И нихрена не получается.

К запаху коньяка примешивается аромат свежемолотых кофейных зёрен. Моя секретарша – настоящая красотка, где только таких выискивают кадровые агенты?.. А главное, неправдоподобно понятливая. Впрочем, за те деньги, что я ей плачу, она вникала бы в каждое моё слово, даже если бы я говорил на китайском.

«Думаю, лучшим релаксом сейчас было бы трахнуть её, а уже потом принять пару таблеток и завалиться спать», - перед глазами судорожно мечутся картины одна развратнее другой, но вместо этого:

- Задержитесь, пожалуйста, мне нужно сверить реквизиты.

Она понимает. И начинает медленно расстёгивать блузку.

Деру свою секретаршу совершенно без эмоций, усадив хорошенькой попкой на подоконник, и вижу через её плечо, как за стеной воды стоит у обочины Кощей. Вроде там нет остановки автобуса, а в такси его, мокрого, не пустят. Так чего же?.. Он поднимает голову, долго и равнодушно смотрит куда-то вдаль. Потом садится прямо на асфальт и пытается закурить, но, видимо, спички отсырели, и всё что остаётся моему бывшему другу, это нахохлиться, бесполезно сжимая зубами кончик размокшей сигареты.

Злюсь. Бешусь. На него, на себя, даже на Леночку, готовую жрать дерьмо ради прибавки к и без того солидной зарплате. Синяки от моих пальцев на своих бёдрах она как-нибудь замаскирует. Например, надев для разнообразия юбку подлиннее. Сбрасываю её с подоконника, ощущая, что секс нихрена не помог успокоить расшалившиеся нервы. Надеваю плащ. Да ебись оно всё конём, если Кощей не заслужил хотя бы сухих сигарет!..

2