Янтарный волк

— Да. Он мне это сам сказал, во сне. Я не могу тебе объяснить, но это был не просто сон. Скорее создавалось такое ощущение, что я разделилась на две части. Одна осталась здесь, в этом мире и следила за второй. А та в это время разговаривала с волком в темном лесу. Сначала я его очень боялась, а потом поняла, что он никогда не причинит мне вреда. Только вот за остальных я ручаться не могу… Однажды меня уже пытались остановить, когда я двигалась к нему.

— Кто?

— Ты. Ты пытался меня остановить… Я тебя убила, во сне.

— Очень мило с твоей стороны, — хмыкнул Никита. Карина нервно дернула щекой, едва сдерживая слезы от воспоминаний. Слишком они были яркими, словно девушка только что очнулась от того кошмара. Увидев это, друг сразу же перестал фыркать, пытаясь повернуть разговор в более мирное русло.

— Ну, хорошо. Допустим, эта гадина не обладает особо развитой фантазией и решила элементарно спрятаться в каком-нибудь лесу. Но в каком? Насколько я знаю, за пределами города полно различных лесополос, заросших пустырей и других не менее замечательных мест, где наш волчок способен спрятаться. Что же нам теперь, все леса обследовать? На это могут уйти месяцы, и я не думаю, что он будет оставаться на месте и ждать с распростертыми объятьями… или с оскаленной пастью.

— Я могу попробовать связаться с ним, — неуверенно заикнулась художница, однако, ответить Никита ей не успел. На кухню, зевая, ввалился Кузьма.

— Что вы в такую рань встали? — бесцеремонно хватая оставшийся на тарелке бутерброд, удивился оборванец, — Я какие-то крики слышал, что это было?

— Волк сбежал, с картины который.

— Чего? — от неожиданности колбаса встала поперек горла, так что Кузя начал кашлять. Карина изо всех сил забарабанила ему по спине, так что через несколько секунд паренек кашлял уже от нехватки воздуха в легких: обманчиво хрупкая девушка смогла его полностью оттуда выбить.

— Что слышал. Говорю же, эта гадость вырвалась в наш мир и благополучно покинула мой дом, воспользовавшись окном. Теперь вот мы с Кариной пытаемся понять, где его искать.

— А зачем его искать? — удивился подросток, — Насколько я понимаю он не отличается кротким нравом. Пусть теперь распугивает местных белочек. Правда, если у него бешенство, это уже разговор другой. Надо сообщить в какую-нибудь ветеринарную службу, они-то его точно поймают.

— А это идея! — усмехнулся Никита, но подруга немедленно замахала руками:

— Нет, не идея. Я не могу заставить его прийти ко мне. Я могу лишь сама отыскать его. Поймите, этот волк — не просто зверь, скорее всего это лишь один из тысячи обликов. Он — посланник, не знаю от кого. Но уверена, что именно мне надо сделать ему шаг навстречу, как и прежде. Все это время во сне я шла к нему, а он не двигался. И сейчас не время что-либо менять.

— Стой, но если у этого симпатяги, как ты утверждаешь много образов и форм, то почему он явился не в виде пушистенького зайчика или, скажем, антилопы. В конце концов, почему он просто не пришел к тебе в виде человека. Да, какого-нибудь симпатичного парня, типа нашего Ника? — скептически поинтересовался Кузьма.

— Ты когда-нибудь видел антилоп, которые ни от кого не прячутся, никого не боятся? Или, по-твоему, они бегают по полям и лугам оттого, что у них уйма времени? Если бы он и пришел ко мне в другом обличии, то, скорее всего это было бы обличие хищника. Но он словно знал, что свобода ассоциируется у меня с волками. Они такие сильные, у них есть стая, семья, они верны ей. Знаете, что-то вроде идиотских сказочек про оборотней… Не знаю, почему именно волки вызывают во мне такую симпатию. Но когда при мне упоминают их, я всегда вижу перед собой громадное животное, которое способно разорвать глотку быку, которое сидит под луной и воет, будто у него тяжело на душе. И мне всегда хочется сесть рядом с этим зверем, обнять, утешить, повыть вместе с ним, а не шарахаться, не хвататься за ружье, не затыкать уши.

Карина неожиданно улыбнулась. Ребята переглянулись, не совсем понимая то, что она сказала. Но у обоих неожиданно возникло чувство, будто они оказались на ледяном ветру совершенно голыми. Слишком неприятно было присутствовать при подобном обнажении чужой души.

— Ты помнишь то стихотворение, которое мы вместе читали, когда только поступили в десятый класс? — вопрос художницы застал Ника врасплох, но он осмелился кивнуть, — Как там говорилось? "Хоть руки не жжет серебро мне до зуда, и круглым остался зачем-то зрачок, ищу превращенья, как бреда иль чуда, подняв свою морду опять на восток". Вот и мне нужно это превращение, это чудо.