Японские квайданы. Рассказы о призраках и сверхъестественных явлениях

На востоке небо прояснялось. Начинался рассвет. Кваирё знал, что сила гоблинов ограничивалась часами темноты. Он смотрел на голову, которая уцепилась за его рукав. Ее лицо было испачкано кровью, пеной и глиной. Он громко засмеялся, подумав про себя: "Какой миягэ[58]! – голова гоблина!" Затем, собрав свои немногие вещи, он неторопливо спустился с горы, чтобы продолжить свой путь.

Прибыв в Суву, что в Синано[59], он торжественно зашагал по главной улице с головой, висящей на его локте. При виде этого какая-то женщина упала в обморок, дети закричали и разбежались. Началась большая давка и шум, пока торитэ (в то время так назывались чиновники, следившие за порядком) не схватили священника и не отвели его в тюрьму. Они предположили, что та голова была головой убитого человека, который в момент смерти схватился зубами за рукав убийцы. Что касается Кваирё, он только улыбнулся и ничего не говорил, когда они допрашивали его. Итак, проведя ночь в тюрьме, он предстал перед судьями того района. Ему приказали объяснить, как он, священник, был обнаружен с головой человека, вцепившейся в его рукав, и почему он смел так бесстыдно демонстрировать свое преступление людям.

Кваирё в ответ лишь громко расхохотался и затем сказал:

– Господа, я не вешал эту голову на свой рукав. Она сама вцепилась в него – против моего желания. И я не совершил никакого преступления. Прежде всего, это голова не человека, а гоблина. И если я послужил причиной смерти гоблина, то я не делал этого, чтобы просто пролить кровь, но из предосторожности, ради собственной безопасности.

Он рассказал о своем приключении, взрываясь смехом при воспоминании о схватке с пятью головами.

Но судьи не смеялись. Они считали, что он был закоренелым преступником и своей историей оскорблял их рассудок. Поэтому, отказавшись от дальнейшего допроса, они решили приговорить его к немедленной казни, – все, кроме одного старика. Этот пожилой судья не сделал ни одного замечания во время суда, но, услышав мнение коллег, поднялся и сказал:

– Давайте сначала тщательно осмотрим голову, так как мы этого так и не сделали. Если священник говорит правду, сама голова должна об этом свидетельствовать. Принесите голову сюда!

Голова, все еще цеплявшаяся зубами за коромо, который был снят с плеч Кваирё, была помещена перед судьями. Старик повернул ее, тщательно осмотрел и обнаружил на затылке несколько странных красных отметин. Он обратил внимание коллег на это, а также на то, что края не имели следов, которые могли бы быть нанесены оружием. Напротив, края были гладкими, как края линии, по которой упавший лист отделяется от стебля.

– Я уверен, что священник сказал нам правду, – сказал старый судья. – Это голова рокуро-куби. В книге "Нан-хо-и-буцу-си" написано, что красные отметины всегда можно обнаружить на затылке настоящего рокуро-куби. Вот эти отметины: вы сами видите, что они не были нанесены краской. Кроме того, известно, что такие существа с древности живут в горах провинции Каи. Но вы, господин, – воскликнул он, обращаясь к Кваирё, – что вы за мужественный человек? Вы проявили большую храбрость, которой обладают лишь немногие священники; у вас дух солдата, а не священника. Возможно, вы когда-то были самураем?

– Ваше предположение справедливо, господин, – ответил Кваирё. – Перед тем как стать священником, я долгое время был военным и те дни не боялся ни человека, ни злого духа. Мое имя тогда было Исогаи Хэидадзаэмона Такэцура из Кюсю. Среди вас могут быть те, кто помнит его.

При упоминании этого имени в зале суда послышались голоса восхищения, так как среди присутствовавших было много тех, кто помнил его. Кваирё немедленно очутился среди друзей, а не судей, друзей, стремившихся выразить свое восхищение братской заботой. С почестями они проводили священника к резиденции дайме, который приветствовал его, угостил и одарил ценным подарком перед отбытием. Когда Кваирё покинул Суву, он был так счастлив, как только может быть счастлив священник в этом преходящем мире. Что касается головы, он взял ее с собой, шутливо утверждая, что собирается использовать ее в качестве миягэ.

Через день или два после ухода из Сувы, Кваирё повстречался с грабителем, который остановил его в уединенном месте и потребовал, чтобы он разделся. Кваирё снял коромо и отдал его грабителю, который сразу заметил то, что висело на рукаве. Разбойник, хотя и не был трусом, испугался: он выпустил из рук одежду и отшатнулся. Затем он закричал:

– Вы! Что вы за священник? Вы еще худший человек, чем я! Да, я убивал людей, но я никогда не разгуливал с головой на рукаве. Хорошо, господин священник, я полагаю, что мы похожи друг на друга, и хочу сказать, что я восхищаюсь вами! Эта голова могла бы принести мне пользу, я мог бы пугать ею людей. Вы продадите мне ее? Вы можете взять мою одежду в обмен на ваш коромо, и я дам вам пять рё за эту голову.

Кваирё ответил: