Японский воин

За исключением нескольких коротких периодов мира в стране, японцы проводили время от царствования Дзингу Кого до 1275 года н. э. в междоусобных войнах, причем одни семейства быстро приходили к власти, в то время как другие так же быстро приходили в упадок. Но в этот год монголо-татары под предводительством хана Хубилая, свергнув царствовавшую в Китае династию и подчинив соседние государства, начали предъявлять к японцам надменные и неоправданные претензии. Справедливо преисполнившись презрением, которого те вполне заслуживали, отважные островитяне взялись за подготовку к предстоящему вторжению. Первая атака монголов обрушилась на Цусиму, но так как, по-видимому, ее удалось отбить без особых потерь для обеих сторон, есть все основания считать, что это был не более чем отвлекающий маневр с целью проверить, из какого теста сделаны защитники. Поняв, что перед ним стоит чрезвычайно тяжелая задача, хан Хубилай приказал построить много кораблей, которые имели невиданный в Японии размер и оснащение, и, собрав армию в сто тысяч воинов, в четвертый месяц 1282 года подступил к городу Дадзайфу. Японцы неустрашимо атаковали неприятеля и не без помощи мощного урагана, выбросившего на берег множество монгольских кораблей, буквально разгромили их великую армаду. В летописях говорится, что из всех нападавших только трое вернулись в Китай, чтобы рассказать о случившемся. Благодаря этой победе японцы завоевали великую славу, и с тех пор, за исключением нескольких европейских и американских моряков, Японию никогда не оскорблял вид победившего противника.

В течение следующих двух с половиной веков, вплоть до прибытия Мендеша Пинту, японцы занимались тем, что воевали друг с другом, и каждый феодал в своей цитадели был сам себе законом. Но на сцену вышел Хидэёси, этот японский Наполеон, как его прозвали, и сосредоточил власть государства в руках одного человека. Однако многолетняя гражданская война породила в стране вольную орду вооруженных мужчин, привыкших воевать и слишком гордых, чтобы работать, так что необходимо было принимать какие-то меры, и тогда мудрый и властный Хидэёси решил осуществить вторжение в Корею в качестве подготовки к нападению на Китай. Что это было за мероприятие, можно судить по тому, что в этом корейском походе приняли участие более полумиллиона человек и вся эта огромная сила не покидала поле боя более двух лет. Повинность содержания войск в течение этого времени тяжким и опустошительным бременем лежала на стране, так что после смерти Хидэёси в 1592 году его полководцы с радостью ухватились бы за любой предлог, чтобы вернуться на родину. После этого в стране снова разразилась серия гражданских войн, которая завершилась только великой битвой при деревне Сэкигахаре в 1603 году, когда Иэясу, разгромив своих врагов, захватил бразды правления. В течение двух с половиной веков династия Токугава, к которой принадлежал Иэясу, правила Японией достаточно сильной рукой, чтобы не дать ей погрузиться в чрезмерные беспорядки. Среди многочисленных придуманных династией способов обеспечить мир был и такой: даймё, крупнейшие военные феодалы, раз в год должны были являться в столицу и оставлять там заложников на время своего отсутствия.

Средневековый воин.

Появление в Японии европейцев дало огромный толчок к развитию кораблестроения в стране; но, верные своей натуре, японцы чаще применяли новообретенные знания отнюдь не в мирных целях, и пиратские набеги на корабли у побережий Китая и Кореи приобрели такой размах, что внук Иэясу сёгун Иэмицу, дабы избежать разрыва с властями этих двух стран, издал закон, который запрещал строительство кораблей свыше определенного водоизмещения. Если бы соблюдение этого закона не обеспечивалось самыми суровыми мерами, трудно сказать, во что бы к сегодняшнему дню превратилась Японская империя. К примеру, Сиам в течение многих лет находился под властью нескольких японских авантюристов, группа которых набралась такой дерзости, что осмелилась захватить в плен голландского губернатора Батавии[66]. Кое-кто из них добрался даже до Индии и Мадагаскара, а другие, объединившись с китайскими пиратами Формозы[67], попросту хозяйничали на этом острове и в окружающих его водах. О том, какой ужас внушали эти викинги Дальнего Востока мирным жителям, свидетельствуют многочисленные сторожевые башни, до сих пор усеивающие все побережье Северного Китая, а также и тот факт, что, несмотря на наличие множества более выгодных местоположений, все приморские города и деревни Кореи расположены на расстоянии многих километров от берега.